Пороховой погреб Европы

Для ответа на ультиматум давалось 48 часов. Одновременно правительство Австро-Венгрии начало подготовку ко всеобщей мобилизации.

В Белграде поняли, что игры в «национальную революцию» зашли слишком далеко и пришла пора отвечать за свои слова и дела. Сербское правительство заметалось. Принц-регент Александр обратился к своему дяде — королю Италии, прося его выступить в роли посредника по урегулированию конфликта. Одновременно сербское правительство связалось с Петербургом. «Мы не можем защититься сами, — писал принц-регент Александр в своем личном обращении к Николаю II, — поэтому умоляем Ваше величество оказать нам помощь как можно скорее. Ваше величество столько раз раньше уверяло в своей доброй воле, и мы тайно надеемся, что это обращение найдет отклик в вашем благородном славянском сердце». Вероятно, в Петербурге в каком-нибудь благородном славянском сердце все же возник вопрос — если вы не можете защититься сами, то тогда зачем вы провоцировали войну? Но времени для дискуссий не было срок, отведенный Веной для раздумий, неумолимо истекал…

На экстренном заседании русского правительства было решено оказать Сербии всестороннюю дипломатическую помощь. По совету России сербы пошли на уступки. Из десяти требований австрийского ультиматума Белград безоговорочно принял восемь, одно — с оговорками. Однако Сербия отказалась удовлетворить совсем неслыханное в международной практике требование: допустить представителей Австро-Венгрии к расследованию на территории Сербии обстоятельств покушения на эрцгерцога Фердинанда. Сербское правительство предложило рассмотреть этот спорный вопрос в международном суде в Гааге.

25 июля, через 30 минут после получения сербского ответа посол Австро-Венгрии в Белграде барон Гизль фон Гизлингер заявил, что этот ответ неудовлетворителен и дипломатическая миссия Австро-Венгрии вынуждена в полном составе покинуть Белград: отношения разорваны…

Последние часы мира в Европе истекают. Сербское правительство ведет постоянные консультации с Петербургом. Русский министр иностранных дел Сазонов обсуждает с французским послом Морисом Палеологом и английским послом Джорджем Бьюкененом текст австрийского ультиматума Сербии. «Это европейская война», — говорит Сазонов. Только что в Петербурге побывал французский премьер Раймон Пуанкаре. Этот визит продемонстрировал полное единство взглядов Парижа и Петербурга на все европейские проблемы. Обе стороны торжественно подтвердили свои обязательства друг перед другом. Иными словами, Франция и Россия в поддержке Сербии готовы не останавливаться перед европейской войной. Впрочем, если Антанта проявит твердость — войны не будет: германцы побоятся… Англия солидарна с этой позицией: «Если мы будем твердо стоять на позиции поддержки Франции и России — войны не будет, так как Германия сразу смягчит свои позиции».

Из Петербурга в Белград летит телеграмма: начинайте мобилизацию, проявите твердость — помощь будет…

«Твердость»! Это слово витало в умах всех европейских лидеров, забывших, что есть еще и слово «ответственность». «Слабость по отношению к Германии всегда приводит к проблемам, и единственный путь избежать опасности — проявить твердость», — заявлял Пуанкаре. Между тем в Вене «твердые» политики были убеждены, что никакой помощи сербам не будет. «Австрия намеревается предпринять решительные шаги по отношению к Сербии, полагая, что Россия ограничится словесным протестом и не предпримет силовых мер по защите Сербии», — сообщал посол Италии в России. «Россия только угрожает, поэтому мы не должны отказываться от наших действий против Сербии», — полагал начальник австрийского генштаба Конрад фон Гетцендорф.

Германский кайзер и его ближайшие советники активно подталкивали Вену к решительным действиям, уверяя, что Россия к войне не готова: «Для Австрии наступило время, когда решается ее судьба… Мы согласны на любые меры, которые должны быть предприняты, даже перед угрозой войны с Россией… Сербы — азиаты, лживые люди… Австрия должна оккупировать Белград, взять его в залог, чтобы сербы могли выполнить свои обещания».

Венгерский премьер-министр граф Иштван Тиса топал ногами: «Монархия должна принять энергичные решения и продемонстрировать свою способность выживать и положить конец невыносимым условиям на юго-востоке». На юго-востоке была Сербия…

По всем крупным городам Австро-Венгрии прокатилась волна массовых антисербских манифестаций. Сербов именовали не иначе, как «бандой убийц». В Вене толпа демонстрантов сожгла сербский флаг и чуть было не разгромила посольство Сербии. В некоторых городах Боснии и Герцеговины, Хорватии, Воеводины начались сербские погромы. В Боснии при покровительстве правительства создавались добровольческие отряды из числа мусульман, которые устроили настоящий террор по отношению к сербскому населению. Все сербские общества и объединения — культурные, спортивные, просветительские (многие из которых создавались при активном участии сербской разведки и на деньги Белграда) были распущены, а их имущество конфисковано.