Пороховой загар

— Но, кроме них, этого не мог сделать никто. Ни одной из банд, контролируемых ИГИЛ или какой-то там оппозицией, не удалось бы свободно пройти в буферную зону.

— Вы правы, но что мы можем предъявить турецкой стороне? Фотографии установки Т-122, ведущей огонь, и бронетранспортера «Отакар», охранявшего ее? Турки тут же заявят, что это провокация. Мол, подобная техника экспортируется в другие страны, включая республики бывшего Советского Союза. Установка и бронеавтомобиль могли быть куплены ИГИЛ и применены, чтобы еще больше усугубить отношения Турции и России. Тем более что огонь велся с нейтральной территории.

— Проследить, куда ушли установка и броневик, вы не смогли?

— Нет. У своей границы, а буферная зона, как вам известно, вытянута вдоль нее, турки активно применяют средства радиоэлектронной борьбы. Беспилотник передал запись до начала отхода установки и бронемашины. Позже система контроля летательного аппарата была заблокирована. Так что никаких доказательств, что «Сакарья» и «Отакар» отошли на территорию Турции, у нас нет.

— Понятно. Вы смогли нанести точечные удары по секретным объектам ИГИЛ, по сути освободили Пальмиру, подавили практически все огневые точки противника, расположенные там. Ваша техника лучшая в мире. Только на вас надеется многострадальный народ Сирии. Но вы можете помочь нам. Потому, что мы всего лишь курды. Нас можно расстреливать, уничтожать, и никто об этом даже слова не скажет. Я вас понял, господин генерал.

Грубанов повысил голос:

— Что вы поняли, Демир? Я всего лишь…

Но курд отключился.

— Черт! Идиот! — выругался генерал-майор.

В это время к нему зашел начальник разведки базы подполковник Суслов.

— На кого это вы так, Виктор Алексеевич?

— На себя!

— Чем же вы так провинились перед собой? — поинтересовался Суслов.

— Только что на связь выходил Авраз Демир.

— Это командир курдского ополчения в Хамене?

— Он самый. Доложил, вернее, поставил меня в известность, что деревня Афрани…

Подполковник поднял руку.

— Извините, товарищ генерал, дальше продолжу я, разумеется, с вашего разрешения.

— Ты в курсе обстрела Афрани?

— Каким бы я был начальником разведки, если бы не знал о подобных акциях?

— Продолжай.

— Сегодня в десять часов турецкая реактивная установка залпового огня Т-122 «Сакарья», расположенная в буферной зоне, в двенадцати километрах от Афрани, произвела по деревне шестнадцать выстрелов. Один пристрелочный, пять собственно по населенному пункту и десять по позициям ополчения, прикрывающим район со стороны турецкой границы. Потери уточняются, но их много. Погибли женщины, дети, старики. Отстрелявшись, установка с охранением ушла в сторону турецкой границы.

— Почему турецкой? У нас на записи беспилотника видны установка и бронетранспортер, на которых отсутствует символика ВС Турции.

— Еще бы. Турки не дураки, чтобы афишировать свое преступление. Но отходить установке и бронетранспортеру, кроме Турции, просто некуда было.

— Согласен, но предположения к делу не подошьешь.

— Это вы сказали и курду?

— А что я ему еще мог сказать?

— Понятно. Тот обиделся и выключил станцию. Горячий народ.

— Но мы действительно ничем не можем им помочь. Кроме как подтвердить факт обстрела курдской деревни, произведенного с нейтральной территории реактивной установкой турецкого производства без опознавательных знаков. Кому нужны такие подтверждения? Факт обстрела налицо, а вот кто вел огонь, почему, куда ушел после? — Генерал развел руками. — Это неизвестно. Мы с тобой, Миша, прекрасно понимаем, что все сделали турки. Но как доказать?

Суслов чуть подумал и проговорил:

— Знаете, товарищ генерал, я получил сообщение от сирийских коллег, также зафиксировавших обстрел Афрани, поэтому знал об этой беде до того, как Демир вышел на связь с вами. Так вот, в обстреле меня смущает одно обстоятельство.

— Какое именно?

— Пристрелочный выстрел.

— Чего он тебя смущает? Наши «Грады» тоже бьют по площадям и допускают отклонения. Системы залпового огня не относятся к высокоточному оружию.

— Верно, поэтому огонь кто-то должен был корректировать.

— Он это и делал, видя Афрани. Мест, где мог занять позицию корректировщик огня, более чем достаточно.

— Нет, товарищ генерал. Корректировщик был на холмах, которые находятся со стороны города. Он определил цели, составил таблицу координат, передал всю информацию артиллеристам. Но все это накануне. Непосредственно в момент обстрела корректировщик не работал.

— Откуда такая уверенность?