Пороховой загар

— Твое фото передал мне по электронной почте майор Дагар.

— А это не опрометчиво?

Азир усмехнулся.

— Неужели ты считаешь, что Дагар не предпринял мер безопасности? На мою почту пришла реклама фонда «Во имя мира». Там твое фото. Господин Намир Раймон, рискуя жизнью, работает в Сирии. Он занят доставкой гуманитарной помощи людям, лишившимся всего по причине войны. Официальный сайт, профессионально сделанная реклама. На тебе, если не интересоваться специально, внимание не сосредотачивается. Больше на планах фонда. Но раз у нас в Хамене объявился представитель организации, помощь которой, как и многих других благотворительных структур, очень нужна, то, естественно, администрация не могла упустить такой удачный случай. Я послан установить с тобой контакт.

— Откуда в администрации узнали о Намире Раймоне?

— Ты же представлялся ополченцам на посту, когда выезжал из города в сопровождении покойного Джамара. Найти тебя не составило никакого труда.

Сабих встревожился и спросил:

— Меня в чем-то подозревают?

— Подозревают, Нури, всех, кто как-то мог сотрудничать с турками. Таких персон набирается немало. Тебя же поручили мне.

— Что значит — поручили?

— Я должен проверить, кто ты таков, и установить через тебя контакт с иорданским благотворительным фондом. Главная задача — открытие в Хамене вашего филиала, значит, и получение серьезной помощи.

— Но этот фонд ничего не сделает. Он является всего лишь прикрытием.

— Да, но офис существует, он зарегистрирован. В списке сотрудников значится твое имя, есть и фотография. Этого достаточно. Личных данных нет. А в том, что фонд не сможет оказать помощь и вообще работать, не наша вина.

— Признаюсь, я плохо понимаю тебя, Бахрам.

— Все очень просто. На днях офис фонда подвергнется атаке смертников ИГИЛ. Он взлетит на воздух вместе с сотрудниками и электронной базой. Фонд перестанет существовать. Ты же останешься в Сирии. Отзывать тебя из командировки будет просто некому.

Турок чуть подумал и спросил:

— Как думаешь, Бахрам, меня могут раскрыть как сержанта Нури Сабиха?

— Здесь — нет. Кому нужен какой-то представитель благотворительного фонда, уничтоженного террористами?

— А если по Висаль? Она же воспитывалась в нашей семье.

— До вдовы тем более нет никому никакого дела. Она ведь твоя сводная сестра? Хорошо. Пусть будет так. Но ее зовут Висаль Джамар. Где и кем она воспитывалась? Это может быть интересно разве что тому мужчине, который положит глаз на привлекательную бездетную женщину, потерявшую мужа. Но это после траура. За это время ты закончишь здесь работу. Акция не рассчитана на длительный период. Тебе это должно быть известно. Она как брошенный камень. Командованию важно узнать, как отреагируют на обстрелы в Дамаске, что предпримут курды, сирийцы, американцы и, конечно же, русские. От этих данных зависит судьба другой, войсковой, операции, куда более масштабной. Но мы слишком много говорим здесь, на виду у всех. Садись в машину, я перевезу тебя в новое жилище.

— Мне надо забрать кое-какие вещи.

— Ты еще не собрался?

— Как это выглядело бы в глазах соседей?

— Что ж, ты прав. Прощайся с Висаль, забери вещи и подходи. Я жду. На похоронах тебе присутствовать необязательно. Не спрашивай, не вызовет ли это подозрений. Здесь избегает их лишь тот человек, который не обращает на это внимания, ведет себя естественно и открыто. Поторопись!

— Да, Бахрам. Я быстро.

Вскоре Азир вывез Сабиха от усадьбы Джамара, где вовсю шли приготовления к похоронам. На Востоке это делается быстро. Надо успеть закончить печальную церемонию до захода солнца.

В это же время на российской базе Хмеймим полковник Северцов ждал связи с Москвой и не мог выйти из штаба. Поэтому к микроавтобусу, доставившему с аэродрома журналистов, первыми подошли бойцы группы «Байкал» старший лейтенант Смирнов и прапорщик Соболь.

Парни были очень приятно удивлены, когда увидели очаровательную женщину в строгом бежевом летнем костюме. Она вышла из автобуса и тут же расстегнула две верхние пуговицы на кофточке. Результат оказался весьма впечатляющим. Этой дамочке явно было чем гордиться.

Она что-то проговорила на языке, звучавшем вполне по-славянски.

— Вот как! — воскликнул Соболь. — А дамочка-то чешка.

— Откуда знаешь?

— Так она говорит по-чешски.

— А ты что, тоже по-ихнему соображаешь?

— Немного. Я же с Западной Украины, у нас похожий язык.

— Как у таджиков с афганцами?

— Примерно.

Следом за женщиной из салона вышел молодой мужчина, нагруженный тяжелыми сумками.

Соболь поправил облегченный камуфляж, подошел к женщине.

— Проминьте, пани… — начал было он демонстрировать знание ее родного языка.

Но дамочка рассмеялась и сказала на чистом русском:

— Можете не напрягаться, прапорщик. Я прекрасно владею русским языком, как и мой напарник, оператор.

— Да? Очень приятно. Вам жарко, да? Ничего, это только сейчас. Скоро станет немного прохладней.

— Благодарю. Извините, нам надо работать.

— Конечно, пани.

Красавица вновь рассмеялась, как-то расплывчато, чисто по-женски.

Ее напарник потеснил Соболя и протащил мимо него большие сумки.