Пороховой загар

— Сомнительное утверждение, но ладно, не обижайся, нервы.

— У всех нервы, но я же держу себя.

— А тебе и положено помалкивать в присутствии старшего по званию.

— Мы идем?

— Вперед! Ты за мной. Оружие к бою!

Старший лейтенант и прапорщик передернули затворные рамы автоматов.

Смирнов кивнул на станцию.

— Не забудь эту штуковину.

Соболь покачал головой и поднял кейс.

Разведчики вышли на дорогу, стараясь находиться за дымовой завесой.

— Жесть, стало быть, да? — проговорил Смирнов.

— А разве нет.

— Смотрим автобус.

— Где бы его еще взять.

— Не нарывайся!

Спецназовцы подошли к остову автобуса.

Смирнов заглянул в то, что когда-то было салоном.

— Твою-то мать! И это все, что осталось от людей?

— Я бы ту сволочь, которая стреляла, лично на куски порвал.

— Еще успеешь. Да, картина впечатляет. А ведь здесь и та красавица-чешка.

— И двое наших журналистов.

— Так, тринадцать трупов. Шестеро журналистов, столько же охранников с водителем и курд, который сопровождал их. Все, никто не успел выскочить.

— А как успеешь, когда снаряды прилетели внезапно и хрен знает откуда?

— Да, картина! К проволоке бегом марш!

Спецназовцы пробежали до полосы обозначения границы буферной зоны, к тому самому месту, где проехал Сабих.

Смирнов осмотрел проволоку и заявил:

— Да это лабуда, а не заграждение. Смотри, Соболь, тут и шипов-то нету. Вот почему внедорожник прошел. След хорошо виден.

— Хреново дело.

— Ты о чем? — спросил старший лейтенант.

— А сам не догадываешься? Жилин запросто может послать нас с тобой по этому следу.

— Если он нас и пошлет, то не по следу, а за то, что долго на связь не выходим. — Смирнов взял спутниковую станцию, привел ее в режим переговоров, вызвал командира.

— На связи! — прозвучало практически тут же.

— Вышли к месту обстрела. Автобус уничтожен, все люди, которые в нем находились, погибли. Тела опознать не представляется возможным, они сильно обгорели. Всего тринадцать трупов. Мы прошли к разрыву в проволоке. Она представляет собой не заграждение, а всего лишь обозначение границы, поэтому внедорожник прошел через нее без проблем. За линией видны следы этой машины, они уходят к холмам. У меня все!

Жилин выдержал паузу и спросил:

— Значит, следы от внедорожника остались?

— Да, колея просматривается.

— Как считаешь, Боря, пройти по следу можно?

— Да, можно, конечно, но сколько? Если корректировщик пошел к Турции, то какой смысл идти по следу? Нашему появлению турецкие пограничники рады не будут, ксивы не спросят, а вот свинцом нашпиговать могут очень даже легко.

— Попробуйте пройти. Важно даже то обстоятельство, что эти следы ведут к Турции. Надо зафиксировать их на камеру, нанести маршрут внедорожника на карту.

— Это приказ?

— Да.

— Уточните расстояние преследования.

— Не более трех километров. Дальше посмотрим. Я вывожу группу к сгоревшему автобусу. Связь со мной по прохождении указанного расстояния либо по необходимости.

— Принял, выполняем!

— Удачи. До связи!

Старший лейтенант отключил станцию.

Соболь уже все понял.

— Я же говорил, что пошлет нас Жилин, — заявил он. — Командир так и сделал, но не туда, куда думал ты.

— И что? Приказ отдан, нам его исполнять.

— Веселенькое дельце — гулять по этой зоне, где можно нарваться на любой сюрприз. У нас даже нет данных с беспилотника. А если за ближайшими холмами залег турецкий взвод?

— В этом случае мы с тобой принимаем бой.

— Вдвоем долго не продержимся, Боря.

— Видно будет. Нечего гадать. Отдохнул?

— Да я и не устал.

— Тогда вперед, за мной! Кейс со станцией в ранец, чтобы не мешал вести огонь при необходимости.

Соболь вздохнул.

— Ладно, вперед. Уломал, противный! — Прапорщик уложил кейс в ранец и закрепил его на спине, освободив руки, которые сжимали автомат «АКС-74», готовый к бою.

Разведчики шли, соблюдая повышенные меры безопасности. Грунт здесь, в буферной зоне, действительно оказался мягче, чем до дороги. Но иногда следы машины терялись. Смирнову и Соболю приходилось обходить довольно большие площади, чтобы вновь обнаружить их. Все это отнимало время, и скорость передвижения не превышала трех километров в час. Постоянное напряжение слуха и зрения утомляло. Солнце тоже делало свое дело. В боевой амуниции было жарко.

В 11.20 они сделали привал, устроились в тени кустов, росших у подножия крутого холма.

Соболь сбросил ранец и проговорил:

— Чертов рельеф! Мы с тобой не так давно в Афгане сетовали, что сложно совершать марш, так те места по сравнению с этой частью Сирии — ровная долина.

— Не гунди, — сказал Смирнов.

Друзья присели рядом.

Соболь начал осматриваться.

Старший лейтенант взглянул на него и спросил:

— Ты чего башней вертишь, как танк, потерявший гусеницу? Золотую жилу ищешь?

— Какая жила?! Ты не в курсе, что тут всякой ядовитой твари много?

Смирнов не имел ни малейшего представления о данном вопросе, но не мог упустить такого шанса подтрунить над товарищем.