Порошок идеологии (сборник)

– Я? – сказал ротмистр, как-будто он только и ждал этого мгновенья. Он наклонился вперед и схватился за стол, как бы падая в развернувшуюся бездну. – Я… Вы слышали о кондотьерах?

Удивленный поручик откинулся на спинку стула.

– Кондотьеры, – внятно и торжественно сказал князь Львов, – люди, лишенные родины, продающие чужим свое славное оружие. В средние века они появлялись отовсюду – из своих разоренных и нищих государств. Они добивались многого – иногда даже престола. Вспомните Цезаря, Борджиа, Медичи, Сфорцу. Они бились не против всех – только против своих исконных врагов. Мы, русское офицерство, мы теперешние кондотьеры Европы.

Поручик молчал. Он явно не понимал. Кондотьер? Какой высокопарный вздор. Он покосился на смятую кепку ротмистра, на его вдохновенное багровое лицо.

– Вы, князь, вступили в иностранную армию?

– Нет… – князь помотал головой.

– Ведете антисоветскую кампанию?

Ротмистр молчал. Странными, пронизывающими глазами он смотрел на собеседника.

– У кондотьеров были и другие обязанности, – оказал он тихо, – обязанности более деликатного свойства. Они устраняли врагов государства – поодиночке, а не в открытом бою. Им сообщали имя человека, и человек этот исчезал. Я… – ротмистр помолчал и обвел зал глазами, – за последнее время я убил шестерых большевиков, и сегодня, меньше, чем через час, с божьей помощью, должен убить седьмого.

Поручик был бледен. Бледен так, как может побледнеть худощавый, напудренный человек. Только яркие подкрашенные губы и большие глаза резко выделялись на белом лице. В этих темных глубоких глазах зажглось какое-то новое, неприятное чувство.

– Князь, вы простите, но я не совсем понимаю.

Он сидел, выпрямившись, до странности пристально глядя на князя.

– Что же здесь не понимать? – ротмистр раздражительно фыркнул. – Ну, да, самые ответственные дела – их выполняю я. Об этом знаю только я и поручивший. А на следующий день весь читающий мир узнает об этом.

– И вы… соглашаетесь… быть убийцей?

– Ну, да, – ротмистр шептал так же доверчиво, – первый из них был Франц Монроу – секретарь стачечного фонда. Вечером он вышел из дому и не вернулся больше. Второй – большевик Седов из России. Третьего – Христиана Герца…

– Господи помилуй, вы убили Христиана Герца? – крикнул поручик, подымаясь.

Он крикнул это так, что оглянулись сидящие за соседними мраморными столиками. Светлый, отделанный позолотой и увитый ползучей зеленью зал был полон посетителей. Все говорили о своем, никто не обращал внимания на соседей. И тем не менее зал стал умолкать, и удивленные лица быстро оборачивались к их столу.

– Сядьте! – прохрипел ротмистр. Его бурая рука до боли сжала руку Журбачева.

Поручик сел. Вокруг снова был смех и шумные разговоры.

– Ну, да, – сказал после молчания ротмистр, и сразу подобрался. – Да, это я убил Герца. Что вы скажете на этот счет?

– Но ведь это… – поручик смотрел с негодованием, – это не было политическое убийство. Я знал Герца – он был только дельцом, тут и не пахло политикой. У него вышла ссора с Гутманом, целлулоидным фабрикантом…

– Вы ошибаетесь! – сказал ротмистр угрожающе и резко. Таким тоном, – это помнил поручик, в былые годы в застенке контрразведки он допрашивал пойманных большевиков. – Вы ошибаетесь – Герц помогал коммунистам Гутман представил мне доказательства… Сам он…

– Так вы договорились с Гутманом? – сказал поручик, начиная холодеть. – Вы действовали от него? Может быть, он и платил вам за это убийство?

– Да, он платил мне, – отрезал князь.

Дрожащей рукой поручик стал надевать перчатку.

– Вам платят частные люди! – перегнувшись через стол, он повысил голос. – Частные люди, вы понимаете это? Платят за что? За убийство их личных врагов. Да, да, только их врагов, не заблуждайтесь. Вы, русский офицер – орудие в их руках.

Он натянул, наконец, перчатку, и почти нахлобучил на голову свою мягкую шляпу. Бросив кредитку на блюдо, он быстро встал из-за стола.

– Стойте! – крикнул ротмистр. – Стойте же, или…

– Белая гвардия, – спасители отечества, кондотьеры! – поручик скривился от горечи и отвращения. – Прощайте, ротмистр Львов! Я не доносчик, но надеюсь, мы никогда не увидимся больше.

– Подождите! – крикнул князь, огибая стол. – Поручик Журбачев, подождите!

Пробегая между праздничными столами, мельком он взглянул на часы. Было без двадцати двенадцать. Еще двадцать минут… Но он догонит этого дурака. Он докажет…

Он выбежал на улицу, в фантастический свет несущихся мимо авто трамваев. Стоя у входа, поручик смотрел на часы.

– Поручик! – сказал ротмистр, злобно задыхаясь. – У меня ведь нет баб, у меня нет женщин, на деньги которых я могу ходить в серебре и в замше…

Поручик густо покраснел. Он с силой отбросил руку князя. Он бросился к медленно идущему автобусу и исчез в его мерцающих недрах. Князь последовал за ним…