Порождая бурю (СИ)

— Муж.

— Ее только что привезли.

Медсестра снова отвернулась от стекла и зависла с коллегами на неопределенное время, показавшееся Бенджамину вечностью.

— Я повторяю еще раз: у моей жены есть аллергии на медикаменты… — с напором, но все еще вежливо сказал он.

— Я слышала, — недовольно ответила медсестра.

— Но ничего не сделали. Мне нужно увидеть ее!

— Не надо так нервничать! С ней врачи!

— Я тоже врач и настаиваю, чтобы вы сейчас же пустили меня, пока не стало слишком поздно.

Его самого передернуло от собственных слов, но, похоже, именно они заставили молодую женщину хоть как-то шевелиться. Она неспешно слезла со своего стула и вышла в боковую дверь, которая вела в смотровые скорой. А когда скоро вернулась сообщила Бенджамину, что “его жена в сознании и ее осматривают”.

— Она в состоянии сама рассказать врачам все необходимое, — назидательно заключила медсестра. — Надо набраться терпения.

Но у Бенджамина его просто не осталось. Вращаясь в медицинских кругах и имея друзей врачей, он был достаточно наслышан об этой больнице, чтобы сомневаться и даже волноваться. И если отделение акушерства и гинекологии хвалили, то об ортопедии, например, ходили жуткие истории. Воспользовавшись моментом, когда из дверей, ведущих в отделение скорой помощи, выходили родственники пациентов, Бенджамин быстро проскользнул вперед. Найти Розалию оказалось просто — ее громко звали по имени врачи, только ее голоса не было слышно. Противно запищал какой-то прибор, и все засуетились. Прошли несколько секунд, но звук, казалось, становился только сильнее. Бенджамин стоял несколько секунд и ждал, пока писк прекратится, но этого не происходило.

— Сатурация упала! Чего вы ждете! Интубируйте! — крикнул он.

Три пары глаз молодых врачей устремились на него, словно им сказали непроходимую глупость. Они продолжали мешкать. Тогда Бенджамин подбежал к ним и потребовал перчатки нужного размера и все необходимое. Медсестра молча выдала инструменты и выскочила из-за ширмы, оставив там только растерянных врачей.

У Бенджамина никогда прежде не тряслись руки, даже в самую его первую операцию он был собран и сосредоточен. Но теперь перед ним лежал не просто незнакомый человек, а Рози. Он боялся вводить ларингоскоп, боялся, что надавит слишком сильно, он боялся, что будет поздно. Только когда все было сделано, и сатурация поднялась, он услышал со стороны крики пожилого врача.

Его сразу выставили за дверь, пригрозив позвать охрану. Тогда Бенджамин выскочил на улицу и едва добежал до огромного куста земляничника, как его вырвало. Затем он вернулся в зал ожидания, чтобы купить воды в автомате. С двумя бутылками в руках Бенджамин снова вышел на улицу, где прополоскал рот, умылся и сделал несколько глотков. Затем он достал телефон и набрал номер человека, который мог бы ему помочь.

— Здравствуйте, профессор, это — Чапман. У вас есть минута?

— Бенджамин, рад тебя слышать! Как твои дела? — на другом конце, кажется, ему были рады и располагали той минутой, о которой просили.

— Мне нужна ваша помощь…

Бенджамин сначала думал, что ему будет неловко просить об огромном одолжении, но руки все еще тряслись после того, как он интубировал Рози, а она все еще находилась в руках неумех.

— Если смогу, то сделаю, — ответил профессор.

— Я нахожусь сейчас в Грасси. Сюда только что привезли после аварии, подробностей которой я не знаю, девушку. Я хочу перевезти ее к вам…

— Если она в сознании, то это не сложно... А в чем, собственно дело? Почему ты не хочешь, чтобы она оставалась в Грасси? Диагноз какой?

— Я не знаю… — Бенджамин глубоко вдохнул влажный теплый воздух, чтобы справиться с эмоциями.

Он понимал, что профессору не хватало исходных данных, но их не хватало и ему самому тоже. Единственное, что он мог сделать, это рассказать, как ин убировал Рози, какой бедлам творится в скорой и какие некомпетентные медики там работают.

— Так, Бенджамин, пациентка — твоя жена, родственница?

— Нет.

— Если она не замужем, то тебе нужно разрешение ее родителей. Без него я ничего сделать не смогу.

Бенджамин и сам это знал. Чуда произойти не могло. К сожалению, закон нельзя обойти и даже при всем желании не удастся выкрасть Рози из этой больницы.

— Как только у тебя появятся новости, звони. А я пока посмотрю, что еще могу сделать.

Бенджамин бегло взглянул на часы. Начало десятого не самое удачное время, чтобы заявиться в дом к родителям Розалии. К черту правила хорошего тона. Без согласия одного из них он оттуда не уйдет.

46. Самая темная ночь

В начале одиннадцатого Бенджамин уже возвращался назад в больницу, а рядом с ним на переднем сидении в полном молчании ехала мать Розалии. Убедить ее оказалось совсем просто, скорее всего потому, что ее мужа не было дома. Она все равно опасливо смотрела на посетителя, но Бенджамин подобное поведение полностью относил к особым отношениям с мужем, нежели к беспокойству за дочь.