Порождая бурю (СИ)

— Я — физиотерапевт и скоро разрешу эту проблему.

Розалия невзначай дотронулась до своего плеча, которое вывихнула в аварии с Луиджи, и так и не дошла до физиотерапевта, пустив все на самотек.

— Ты скорее всего не помнишь, но мы встречались с тобой в промежутке между кемпингом и школой карате, — девушка наклонила голову в бок, не улавливая, о чем говорил ей Бенджамин.

— Где?

— Помнишь темный парк в Казаль Палокко и двух придурков?..

— И третьего на костылях? — хохотнула Розалия.

— Иногда мне кажется, что у тебя размыта грань между остроумием и грубостью, — серьезно заметил Бенджамин.

— Прости, — извинения получились небрежными, хотя на самом деле Розалии стало неловко.

— Розалия, люди, которые тебя давно знают, возможно, привыкли к такому обращению. Но когда ты работаешь с родителями учеников, ты не можешь позволить себе быть невежливой и неделикатной. Ты понимаешь, о чем я?

Бенджамин смотрел на нее и ждал ответа. Он не улыбался и не заискивал. В тот момент он говорил с ней не на равных, но как начальник, которого она должна уважать и к которому должна прислушаться. Такое обращение заставляло Розалию не просто чувствовать неловкость, но ощущать надоедливое давление внутри. Ей никогда не нравилось, когда ее отчитывали, словно школьницу. Луиджи удавалось избежать этого, Бенджамин не обладал его качествами.

— Догадываюсь…

Ей больше не хотелось с ним разговаривать. Розалия повернула голову в сторону канала и стала разглядывать рыбацкий корабль. Она решила, что не скажет ему ни слова, пока он не заговорит первым. Впрочем, ей и так ничего не приходило в голову.

— Розалия, — негромко позвал ее Бенджамин. — Не стоит обижаться на меня. Я делаю это для тебя.

— Обычно этими словами родители прикрываются тогда, когда делают что-то нелицеприятное.

— Мы оба знаем, что сейчас не тот случай.

— А ощущение то же самое…

Розалия хотела уйти. Почти нормальный вечер принял нежелательный оборот. По ее вине, ведь она сказала лишнего.

— Ты посмотришь на меня? — попросил Бенджамин, и Розалия подняла глаза.

— Зачем ты пригласил меня на ужин? Только честно!

— Твоя компания меня привлекала больше, чем другая, — Бенджамин приподнял брови и слегка улыбнулся.

— Звучит правдоподобно, — она ему не верила. — Это хорошо, что ты не решил, что меня надо спасать.

Розалия распахнула глаза и кротко улыбнулась. Бенджамин сразу попался на ее удочку, когда она попросила его рассказать, как и когда он пришел в каратэ. Это была безопасная тема. А ей сейчас требовалась передышка. Пока Бенджамин рассказывал, она делала вид что ей было интересно. И в те короткие мгновения, когда она улавливала ход его мыслей, его рассказ даже казался интересным. Но мысли, целый их рой, не давали долго сохранять внимание.

— Я наскучил тебе, — заметил Бенджамин.

— Это не так, — безучастно, даже не стараясь переубедить его, ответила Розалия.

— Десерт?

— Нет, спасибо.

Обратно к машине они шли по пирсу. Ветер усилился, и теперь на коже лица и других открытых частях тела оставлял влажные соленые и липкие следы. Бенджамин шел на полшага позади. Наверное, он смотрел, как его толстовка полностью поглатила платье, обнажив тем самым еще минимум сантиметров пятнадцать загорелых ног.

Не смотря на то, что остаток ужина они провели за нейтральным разговором, Розалия чувствовала тяжесть от присутствия Бенджамина. Он изучал ее, наблюдал за ней и, казалось, был близок к разгадке. Его выражение лица давало ей понять, что если он ей и верил, то все равно ставил происходящее под сомнение.

— Ты когда-нибудь выходила в море на рыбацком корабле? — спросил Бенджамин.

Розалия остановилась и обернулась назад — он стоял сантиметрах в тридцать от края бетонного пирса, на котором не было ограждений.

— Нет. У меня нет знакомых рыбаков. И к тому же я не люблю открытые пространства.

— А я в детстве часто выходил с дедом в море. Он всю жизнь был рыбаком в небольшом городе на побережье.

— В Англии?

— Нет, в Греции, — ответил Бенджамин, а потом пояснил: — родители моей матери — греки.

Розалия с интересом взглянула на Бенджамина. На грека в ее представлении он точно не походил. И уж тем более его нос с трудом можно было назвать греческим.

— Ни за что бы не подумала… Ты такой…

— Английский? — опередил ее Бенджамин.

— О, да! — согласилась Розалия, хотя на языке вертелось совсем другое.

Он улыбнулся, скорее всего, потому что понял это. Она, хотя и сжала губы, но улыбка просочилась и на них тоже.

— У меня есть лодка в порту, я иногда езжу рыбачить.

— Даже не уговаривай, я не поеду. Я уже говорила, что боюсь открытых пространств.

Бенджамин только улыбнулся.

— Что может быть притягательного в черноте моря и ночи посреди моря?