Порождая бурю (СИ)

Розалия напоминала тинейджера с разыгравшимися гормонами. Ее бросало из стороны в сторону, из одной крайности в другую. Она сейчас улыбалась, а в следующую минуту сердилась. Поэтому не стоило удивляться ее изменчивости. Могло так получиться, что на вечере в кемпинге она видела Луиджи с Патрицией и разозлилась.

И все же Бенджамин не оправдывал ее. Розалия рождала в нем противоречивые чувства, но только до тех пор, пока он не подходил к ней ближе и не чувствовал ее тонкий запах. Тогда его сознание как будто покрывалось дымкой. Она не лишала его возможности здраво мыслить, но неминуемо склоняла на сторону Розалии.

В его доме из щелей коричневых ставен пробивался свет — Маринелла уже вернулась. Бенджамин взял сумку, достал с заднего сидения толстовку, которую туда положила Розалия, и неосознанно поднес ее к лицу. От нее пахло Рози. Он хотел называть ее только так. Розалия ему не нравилось.

— Привет, думала, что буду сегодня последней, кто вернется!

Маринелла скалилась, иначе это выражение лица нельзя было назвать. В последнее время она это делала все чаще и чаще.

— Я задержался, — Бенджамин положил толстовку на подлокотник, но сразу взял и направился на второй этаж в душ.

Он оставил ее на краю кровати, разделся и даже не стал дожидаться, когда нагреется вода. Было приятно смыть с себя усталость физическую и эмоциональную, накопившуюся за весь день. Бенджамин закрыл глаза и попытался избавиться от неприятных мыслей и сконцентрироваться на шуме воды в душе. Но его отвлек легкий стук в дверь и голос Маринеллы:

— Ты не против, если я присоединюсь к тебе?

— Не против, но я почти закончил.

Бенджамин смывал с волос остатки пены, а Маринелла расстегивала рубашку. Она вошла в душевую кабину, когда он уже собирался выключить воду, но не сделал этого. Впервые с тех пор, как они познакомились, ему не хотелось близости с ней, когда она стояла перед ним полностью обнаженная. Но их идеи сегодня явно не совпадали.

Маринелла положила обе руки на грудь Бенджамину и потянулась к нему губами. Ей всегда приходилось вставать на цыпочки, чтобы поцеловать его, если она была без каблуков. И ему, она знала, нравилось, что она была такая маленькая по сравнению с ним. А ей в свою очередь нравилось, что Бенджамин был такой большой и сильный. Он часто носил ее на руках, вернее она делала так, чтобы это случалось как можно чаще.

— Я соскучилась по тебе, — мурлыкала Маринелла, опуская руки все ниже и ниже. — В последнее время мы так мало видим друг друга.

— Ты права, — ответил Бенджамин и, едва ловкие пальчики коснулись его внизу живота, остановил их.

Маринелла вопросительно посмотрела на него.

— Уже очень поздно, и я устал, Мари…

Они оба знали, что раньше это не было причиной отказа. Но Бенджамин смотрел на обнаженную женщину: ее стройное тело, полную высокую грудь, и не хотел ее. Это казалось странным, но очень ясным. Ему не хотелось прикасаться к ней, она не рождала в нем желания. И он хотел бы понять, только сегодня, или вообще.

— Что не так? — спросила Маринелла.

— Давай закончим здесь и поговорим в спальне.

Бенджамин не знал, что именно он хочет сказать женщине, с который жил под одной крышей уже год. Он знал только одно — он не хочет больше видеть ее в этом доме, ему тесно с ней, ее присутствие тяготит его.

— О чем ты хочешь поговорить со мной?

Маринелла села на край кровати, выпрямив спину так, как будто сзади ей привязали палку.

— Мари, — подобрать слова было не просто, но Бенджамин внезапно почувствовал необходимость разорвать с ней отношения, — я больше не испытываю к тебе тех чувств, что были прежде. Думаю, я не в праве мучить тебя. Нам надо расстаться.

По правде сказать, он ожидал слезы, но Маринелла и не думала плакать. Она сжала губы и, взбив мокрые рыжие волосы, при этом она стала похожа на злобного померанского шпитца, встала перед Бенджамином.

— И как давно ты об этом думаешь?

— Некоторое время. Мне очень жаль.

— А уж мне-то как жаль! — женщина схватила с края кровати толстовку и выставила вперед руку, махая ее перед носом Бенджамина. — Знаешь, что это за запах? Я узнала его. Это запах той Розалии, которую ты тренируешь. Ты знаешь, что незнакомый запах мы чувствуем гораздо острее, и он сигнализирует об опасности?

— Опять твои психологические штучки…

— Почему твоя одежда пахнет ею?

— Мы вместе были на ужине сегодня.

— Ты пошел с ней на ужин?! — возмущение в голосе было значительным.

— Да. Если я не ошибаюсь, ты тоже ходила на день рождения к другу…

— Я была там не одна! — защищалась Маринелла.

— Но он — твой бывший. И все еще свободен, — неохотно возражал Бенджамин.

— Это не одно и то же! — взвилась Маринелла. — Нас было много, а ты с ней ходил вдвоем!

— У нее был день рождения, и она была совсем одна…

— Так это был акт милосердия?! — неприятно повысила голос Маринелла.

— Скорее нет, чем да.

— И как твоя одежда пропахла ею?

— Было ветрено. Она замерзла…

— Так ты заботишься о ней! Ты вообще отдаешь себе отчет в том, что бросаешь меня в тот же день, как ужинаешь с этой… — Маринелла не смогла подобрать нужное необидное слово. — У тебя с ней уже что-то было?