Порождая бурю

С минуту Розалия стояла, не двигаясь, а потом швырнула телефон вглубь большой спортивной сумки и стала раздеваться.

13. Звезда второго плана

В тусклом свете фонариков, развешенных от одного столба к другому, лицо Лауры казалось особенно темным. Ее кожа не была черной, как у приезжих с африканского континента. Скорее она была цвета молочного шоколада. Но Бенджамин затруднялся определить, был ли один из ее родителей белым или нет.

— В последнее время я почти не появлялась на тренировках и не имела удовольствия познакомиться с тобой.

Лаура крутила бокал с безалкогольным фруктовым коктейлем за тонкую ножку. Ее изящные длинные пальцы имели красивую форму. Она вся была тонкая и изящная, как и Розалия, но абсолютно не привлекала Бенджамина. В любой другой раз он бы не особенно долго думал, но сегодня его настроение оставляло желать лучшего.

Он все еще не мог поверить, что Розалия сравнила его с подростками, которые в туалете занимаются “измерением пиписек”. Это было унизительно и очень грубо. Кто она вообще такая, чтобы так по-хамски вести себя с ним?! А он дурак хотел задержаться там с ней, чтобы не оставлять ее наедине с этим прохвостом, который буквально пожирал ее глазами. И уж, конечно, не трудно догадаться, чем может закончиться их вечер вдвоем. Если уж ее было так легко соблазнить там в кемпинге, когда она даже не представляла, что он из себя представляет, то что говорить об олимпийском чемпионе!

Подобно Розалии, Бенджамин думал о ней плохо. Ему бы очень хотелось поверить, что она сделала это нарочно, чтобы задеть его. Но она игнорировала его весь вечер и даже не смотрела в его сторону. А значит, ей все равно. И с Джиджи она пошла просто потому, что она такая.

— Я всего несколько раз был в филиале в Инфернетто, — ответил Бенджамин и продолжил разглядывать чуть раскосые глаза собеседницы. — Давно занимаешься каратэ?

— В этом году будет двадцать лет.

— Впечатляет. Участвуешь в соревнованиях?

— Только в групповой ката с подругами Сарой и Оззи. Мы уже начали готовиться к ноябрьским в Червии. Нам будет интересно твое мнение.

— С удовольствием посмотрю, — согласился Бенджамин и представил кислую мину Розалии, когда она об этом узнает. — Кто ведет в вашем трио?

— В настоящий момент Розалия… — верхняя полная губа Лауры недовольно дернулась, и Бенджамин заметил это. — Луиджи хотел, чтобы она попробовала.

— И ты считаешь, она стоит на своем месте? — вероломно спросил он.

— Розалия очень талантлива, она изящна, и она — моя подруга. Но на мой взгляд в ката она не должна стоять первой. У меня всегда присутствует ощущение, что она не с нами, а против нас. Ее дух соперничества тормозит…

— Теперь мне еще интереснее увидеть ваше трио. Когда у вас следующая тренировка?

— В среду, я приеду на урок к вам.

— Отлично, я как раз буду на месте.

Бенджамину хотелось узнать что-нибудь еще о Розалии, но Лаура стала задавать ему вопросы, поэтому теперь говорил в основном он. Интерес собеседницы был неподдельный, правда, Бенджамин не особенно понимал, профессиональный он или личный. Впрочем, он все равно собирался уже ехать домой.

Когда он вернулся, Маринелла, как и каждый вечер, еще не спала. Ее присутствие давно тяготило его. Словно въевшаяся в кожу пальцев краска, она не торопилась сходить даже под действием мыла. Нередко по утрам ее глаза были красные и опухшие, и Бенджамину было даже жаль ее, но так продолжаться больше не могло. Присутствие бывшей в его доме затягивалось, лишая его той свободы, о которой он мечтал последний год. Так что про Маринеллу нельзя было сказать, что она задержалась в этом доме всего на пару недель. Она задержалась тут на целых тринадцать, в течение которых Бенджамин каждый день думал, что ее не должно здесь быть.

— Бен, в холодильнике еще есть ужин.

Маринелла стояла перед ним в коротеньких обтягивающих шортах и спортивном топе. В такой одежде разница между тонкой талией и округлыми бедрами была особенно видна. На лице ее, не смотря на поздний час, оставалась косметика, волосы уложены в крупные рыжие локоны.

— Спасибо, Мари, но я не голоден. Пойду спать.

Бен уже поставил ногу на вторую ступеньку, как Маринелла остановила его.

— Бен, я скучаю по тебе, — тихо сказала она и сделала несколько шагов к нему.

— Мари, я понимаю, но так будет лучше и для тебя, и для меня.

— Неужели я больше тебе не нравлюсь?

Она приблизилась к нему вплотную и положила руки на плечи. Бенджамин не сдвинулся с места.

— Я так хочу тебя… Пожалуйста, поцелуй меня, Бен…

Ее руки плотно обвили ему шею, тело тесно прижалось к его, а губы оказались так близко от его собственных, что Бенджамин подумал: «А к черту все!», и впился губами в предложенный ему полуоткрытый рот. Он терзал его не больше десяти секунд, а потом оторвался и серьезно проговорил:

— Для меня это ничего не меняет, ты понимаешь это?

— Мне все равно, — Маринелла стала вытаскивать рубашку из джинсов, а потом запустила руки под нее.