Порождая бурю

В тот вечер Розалия не смогла назвать ей больше ни одного качества, которое она ценила в Бенджамине. Но не потому, что не знала, а потому, что не захотела. Все остальное после внешности и чувства юмора она считала очень личным. Ей нравилась его организованность: то, как он умел сочетать работу в студии и в школе, восхищали Розалию. Самой ей пришлось попыхтеть, чтобы научиться элементарно планировать, когда ехать за покупками и как заранее приготовить ужин, ведь вечером она возвращалась в начале десятого. Она также ценила его коммуникативные качества: Бенджамин мог найти подход и к интеллигентному родителю, и к тому, который говорит на романском диалекте и тыкает тебе с первой встречи. Но больше всего Розалию подкупала забота. Бенджамин повел себя очень внимательно по отношению к ней, когда ей нужна была помощь с рукой. Она уже сходила на семь сеансов массажа к нему в студию, ни разу его там не встретив, а с нее отказывались брать плату. Всякую попытку заговорить с ним об этом, Бенджамин пресекал. А еще Розалия была поражена своей властью над ним. Она “лишала его возможности мыслить здраво”. Конечно, это случалось и раньше, но Бенджамин — это совсем другое. Он казался чем-то цельным, эмоционально огромным и неделимым, зрелым и настолько ценным, что завоевать его симпатию было честью, огромной привилегий. И Розалия совсем не имела в виду желание переспать с ней. Она желала быть ему необходимой.

Лаура хотела того же самого. И Розалия гадала, была ли она влюблена, или же пыталась восполнить пробелы, подобно ей самой. Последнее, чего бы ей хотелось, — это соперничать с подругой. Хотя о чем вообще идет речь, если Бенджамин даже не смотрит в ее сторону!

Розалия ждала звонка от Лауры. Она знала, что это произойдет прежде, чем они увидятся в пятницу на тренировке. И так будет проще — не видеть ее лица.

— Мне нравится Бен, — решительно заявила Лаура сразу после приветствия. — И думаю, я тоже нравлюсь ему…

«Какая чушь!» — хотелось воскликнуть Розалии. По рукам и спине пробежал озноб от воспоминаний о последнем поцелуе на лестничной площадке, который начала она, чтобы посмеяться над Бенджамином, но который до сих пор заставлял ее испытывать волнение.

— Если это так, то, значит, он скоро перейдет к решительным действиям, — почти равнодушно заметила Розалия.

— А если я ошибаюсь, и ему нравится кто-то другой?

“Так ты ему нравишься или нет?!”

— Значит, он перейдет к решительным действиям по отношению к другому объекту, и ты, возможно, узнаешь об этом, — резонно ответила Розалия. — Но, если я не ошибаюсь, он все еще живет со своей невестой. Иногда она приезает сюда по вечерам.

Лаура призадумалась.

— А тебе он нравится? — вдруг спросила она.

— Слишком серьезный!

— Я не заметила. С ним так весело! Но ты права, тебе с ним было бы скучно. А о чем вы говорили по дороге домой?

— Спрашивал, как давно мы с тобой знакомы.

— А ты?

— А я ответила!

Этот разговор раздражал Розалию еще до того, как он начался, а теперь она вообще начинала звереть. Чувство ревности, запустившее свои щупальца еще на пикнике, теперь не отпускало ее.

— Мне бы хотелось, чтобы он пригласил меня куда-нибудь…

— Я не знаю, как помочь тебе! — пыталась отвязаться Розалия.

— Давай в пятницу после тренировки выйдем втроем, а потом ты уйдешь!

Какое заманчивое предложение! Розалия скривила лицо. Она пыталась отказаться, но Лаура умела убеждать. Кроме того Розалии и самой было интересно посмотреть еще раз на подругу и Бенджамина вместе. Если бы не это злорадное любопытство, то ничто не смогло бы ее убедить согласиться.

И вот они сидят втроем в баре: Розалия рядом с Лаурой, а напротив них, словно на собеседовании, Бенджамин. Кажется, он в легком недоумении, потому что поочередно смотрит на каждую из девушек и молчит. Возможно даже, он гадает, зачем его пригласили, если сами они тоже молчат. Лаура заметно нервничает и украдкой поглядывает на часы, ведь они с Розалией договорились на двадцать минут, а потом та должна уйти. Над пухлой верхней губой выступили несколько мелких капелек пота, отлично видных на темной коже. Пальцы теребят подставку под бокалом, от этого ярко-оранжевый аперол спритц покачивается и бьется о стенки.

Только Розалия ощущала себя прекрасно. Вольготно откинувшись на мягкое кресло, она смотрела на свой бокал с мохито и вовремя промакивала салфеткой крупные капли, скатывающиеся с внешней стороны запотевшего стакана, так чтобы они не падали на джинсы. Это был не безалкогольный коктейль. Может быть поэтому Лаура и Бенджамин посматривали на нее с опаской. Неизвестность — вот что их ждало. А Розалия чувствовала потребность выкинуть что-нибудь эдакое, но сдерживала себя. Пока что.

— Дамы, вы молчаливы! — подтолкнул их обеих Бенджамин.

— Я еще не допила мохито… — с многообещающей улыбкой бросила Розалия, а Лаура слегка поперхнулась своим коктейлем и с тревогой посмотрела на подругу.

— Собираешься делать глупости? — поинтересовался Бенджамин.

Теперь Лаура глядела на Розалию с подозрением и взглядом, который спрашивал: “Неужели ты еще не собираешься уходить?!”