Порождающая огонь

Тесты начали еще в апреле, пригласив добровольцев. Энди поставили задачу и предупредили его, что если он перестарается - например поразит человека слепотой, - ему несдобровать. Подразумевалось: не ему одному. Эту угрозу Энди не воспринял всерьез. Делая ставку на Чарли, они не посмеют ее тронуть. Что до него самого, то он проходил у них вторым номером.

Тестирование проводил доктор Герман Пиншо. На вид ему было лет под сорок; впрочем, вида-то он как раз и не имел, одна беспричинная улыбка. Улыбка эта иногда нервировала Энди. Бывало, к нему заглядывал мужчина постарше - доктор Хокстеттер, но в основном он имел дело с Пиншо.

Перед первым тестом Пиншо предупредил его, что в кабинете на столе будет бутылочка с виноградным сиропом и этикеткой ЧЕРНИЛА, подставка с авторучкой, блокнот, графин с водой и два стакана. Пиншо предупредил его испытуемый в полной уверенности, что в бутылочке чернила. Так вот, они будут весьма признательны Энди, если он "толкнет" испытуемого, чтобы тот налил себе воды из графина, добавил в стакан "чернил" и все это залпом выпил.

- Блестяще, - сказал Энди. Сам он чувствовал себя далеко не блестяще целые сутки ему не давали торазина.

- Уж это точно, - согласился Пиншо. - Ну как, сделаете?

- А зачем?

- Небольшое вознаграждение. Приятный сюрприз.

- Не будешь, мышка, артачиться - получишь сыр. Так, что ли?

Пиншо пожал плечами, снисходительно улыбаясь. Костюм сидел на нем элегантно до отвращения: не иначе как от "Брукс бразерс".

- Так, - сказал Энди, все понял. И почем стоит напоить беднягу чернилами?

- Ну, во-первых, получите свои таблетки. У него вдруг встал комок в горле; неужели я так пристрастился к торазину, подумал он, и если да, то как - психологически или физиологически?

- Скажите, Пиншо, что же, давить на пациента вас побуждает клятва Гиппократа?

Пиншо пожал плечами, продолжая снисходительно улыбаться.

- Кроме того, вам разрешат небольшую прогулку, - сказал он. По-моему, вы изъявляли такое желание?

Изъявлял. Жил он вполне прилично - насколько приличной может быть жизнь в клетке. За ним числились три комнаты и ванная, в его распоряжении был кабельный цветной телевизор с дополнительными каналами, по которым каждую неделю давали фильмы, только вышедшие на экраны. В светлой голове одного из этих "жевунов" - возможно, то была голова самого Пиншо - родилось предложение не отбирать у него брючный ремень и не заставлять есть пластмассовой ложкой и писать разноцветными мелками. Вздумай он покончить с собой, его не остановишь. Ему достаточно перенапрячь свой мозг, чтобы тот взорвался, как перекачанная шина.

К его услугам были все удобства, вплоть до высокочастотной духовки в кухоньке. На стенах ярких тонов висели неплохие эстампы, на полу в гостиной лежал мохнатый ковер. Но с таким же успехом покрытую глазурью коровью лепешку можно выдавать за свадебный торт; достаточно сказать, что все двери в этой очаровательной квартирке без ручек. Зато дверных глазков было в избытке. Даже в ванной комнате. Энди подозревал, что каждый его шаг здесь не просто прослеживается, но и просматривается на мониторе, а если к тому же аппаратура у них работает в инфракрасном режиме, они тебя даже ночью не оставят в покое.

Он не был подвержен клаустрофобии, но слишком уж долго держали его взаперти. Это его подавляло при всей наркотической эйфории. Правда, подавленность не шла дальше протяжных вздохов и приступов апатии. Да, он заговаривал о прогулках. Ему хотелось снова увидеть солнце и зеленую траву.

- Вы правы, Пиншо, - выдавил он из себя, - я действительно изъявлял такое желание. Но дело кончилось ничем.

Поначалу Дик Олбрайт нервничал, явно ожидая от Энди любого подвоха: или на голову поставит, или заставит кудахтать, или отмочит еще какую-нибудь штуку. Как выяснилось, Олбрайт был ярым поклонником футбола. Энди стал его расспрашивать про последний сезон - кто встретился в финале, как сложилась игра, кому достался суперкубок.

Олбрайт оттаял. Завелся на двадцать минут про все перипетии чемпионата, и от его нервозности скоро не осталось и следа. Он дошел в своем рассказе до похабного судейства в финальном матче, что позволило "Петам" выиграть у "Дельфинов", когда Энди сказал ему: "У вас, наверно, во рту пересохло. Налейте себе воды."

Олбрайт встретился с ним взглядом.

- И правда пересохло. Слушайте, я тут болтаю, а тесты... Все к черту испортил, да?

- Не думаю, - сказал Энди, наблюдая, как он наливает воду из графина.

- А вы? - спросил Олбрайт.

- Пока не хочется, - сказал Энди и вдруг дал ему сильный посыл со словами: - А теперь добавьте немного чернил.

- Добавить чернил? Вы в своем уме?