Порождения ехиднины

Женщина встает, обходит мебель по синусоиде - и сама не замечает, что по синусоиде, хватает периферического зрения и автопилота, - подходит к монитору, шевелит мышью, прогоняет заставку. Смотрит на экран, прикусывает губы, бессмысленно водит курсором по экрану, потом одергивает себя, возвращается в кресло. Забирается с ногами, накидывает жакет, поднимая воротник до ушей. Одежда забавная: нечто мягкое, неброское, судя по покрою и фактуре, дорогое и с удивительным качеством почти полной прозрачности. Для восприятия, конечно. Видишь человека, а не костюм.

- Это ваш зам по безопасности купил, - говорит из кресла доктор. - У него и спрашивайте, где и почем. Мой комбинезон промок так, что по швам в трех местах разошелся. А багаж остался в Веракрусе.

Полку телепатов прибыло.

- А что было в Веракрусе? - Веракрус - это не тот, что чужой и на побережье, а тот, что наш и на плоскогорье. Один из пяти наших.

- Маньяк, естественно. - Фыркает. Прошлый аналитик был раз в триста обходительнее, я скоро о нем жалеть начну.

Рауль смотрит на Паулу, которая проглядывает валявшуюся на диване газету, яркое многоцветное издание. Разумеется, половина его посвящена свежему происшествию. Портреты, домыслы, догадки, интервью и опросы общественного мнения. Слова Камински ее задевают, конечно - даже не то что задевают, скорее уж, возвращают наружу и ставят носом к носу с фактом. Паула глубже зарывается в газету, на мгновение прикрывает глаза, резко выдыхает.

К этой необыкновенной тактичности, видимо, тоже придется привыкать всем тем, кто не успел в свое время. Доктор Камински нервно мнет в пальцах воротник и глядит на Рауля так, словно это он во всем на свете виноват. Начиная с грехопадения Евы и заканчивая похищением.

- Местная полиция, - почти извиняющимся тоном говорит Камински, - даже с вещественными доказательствами нахимичила, чтобы убедить столицу, что у них серия. Они надеялись, что им так пришлют специалиста. Не помогло бы, но тут меня срочно понадобилось куда-нибудь законопатить. А профиль как бы мой. Оказалось, что в самом деле мой.

- Зачем законопатить? - откладывает газету Паула. - Вы их убеждали, что они ошиблись?

- Это можно назвать и так, - пожимает плечами Камински.

- Расскажите.

- Да, - присоединяется Рауль, - пожалуйста.

Пусть лучше Паула обдумывает способы казни полицейских бакланов, чем представляет себе что-нибудь насчет Антонио.

- У нас в управлении есть такой крайне заслуженный и вообще со всех сторон выдающийся капитан Парис Дельгадо. Он даже кое в чем силен, например, в вооруженных ограблениях, - каждое слово вываляно в ненависти, как в смоле и перьях. Ненавидеть эта женщина умеет качественно. - Вот только ему дали дело... наше дело. Три года назад. Меня как раз только пригласили во Флоресту из Винланда, я работала в бостонском филиале бюро расследований, и неплохо же работала, черт бы побрал Аболса. В общем, по нашей линии у Дельгадо достижений примерно как у свиньи в сортировке апельсинов. Что не сожрет, то потопчет, остальное обосрет. Когда он поймал этого Гонсалеса, я ему сказала... много раз подряд, что это не Моро. Что, может быть, один из эпизодов и правда на нем, но Моро гуляет и пьет за тупость нашей следственной бригады. Я его, собственно, даже покалечила в процессе... Я Дельгадо имею в виду.

- Как?

- Выкинула сквозь перегородку. Знаете, у нас кабинеты нарезают из таких. Фанера, стекло и какая-то матерчатая обшивка. Считается, что звукопоглощающая. Там за ней был еще один аппендикс, с настоящей стеной и окном. Но он не долетел. Тяжелый.

- Какой этаж? - деловито интересуется Паула.

- Третий.

Это по европейскому или по винландскому счету? Если по винландскому, то третий это на самом деле четвертый.

- Я не думала, что он поймет. Но надеялась, что будет скандал.

Скандала, видимо, не вышло. Одного положили в больницу, другую услали на плоскогорье, в надежде, что пока разберется - там и дожди зарядят, так что месяц-другой можно отдохнуть; тут, конечно, есть от чего отдыхать, дама не просто нервная, а попросту неврастеничная, с ней легко быть не может. Но когда говорит о работе - светится в доступную ей мощь, половина схем перегорела, но и другой хватает, чтобы любоваться. Аболс попросту развел нашаливших деток по углам и причин не спросил. Козел зажравшийся.

- Вам надо было этого вашего Дельгадо публично поздравить и поцеловать, - улыбается Паула. - Вот тогда был бы скандал.

- Пробовала, - мрачно кивает доктор. - По другому случаю. Безнадежно. Тут базука нужна, чтобы проняло.

Рауль вспоминает слишком короткий рассказ Алваро и прикидывает процесс.

- Если Максим вас быстро нашел, значит он о вас справлялся в полиции. Если он о вас справлялся в полиции, значит, он добрался до вашего Дельгадо. Если он добрался до вашего Дельгадо... то проблемы уже нет, так или иначе.

- Да? - удивляется женщина. - Никогда бы не подумала... - и поясняет в ответ на удвоенное удивление: - Ваш Максим слишком деликатный человек, тут нужно что-то лесное, примитивное, волосатое и с каменной дубиной. Вот тогда проблемы не будет.