Порожденная грехом: Часть 2

Я хотел только одного — убить этого ублюдка, но не мог этого сделать. Мне нужны были ответы на вопросы о том, кто хочет моей смерти. В основном, если за этим стоят Амо или Лука. У меня было предчувствие, что это они. То, что Марселла поцеловала меня на вечеринке, стало последней каплей, и теперь Лука хотел убрать меня с дороги как можно быстрее. Иначе зачем бы он отправил меня на опасное задание сразу после вечеринки?

— Тебе повезло, что мне нужны ответы, — прорычал я, выстрелив в руку Димо, державшую пистолет, и он выронил его.

Я ударил его ногой в лицо, и он повалился назад, потеряв сознание. Из его носа капала кровь, а пальцы все еще сжимали яйца.

Раздался выстрел.

Я встал на колени и снова выглянул из-за руля. Пеппоне использовал время, занимая более выгодную позицию. Пуля промахнулась, пройдя над головой на пару сантиметров. Я поднялся на ноги и начал бежать, стараясь укрыться за старой фермерской утварью. Резкая боль пронзила мой затылок, и я пригнулся еще больше, пока наполовину не упал в сарай. Моя рука подлетела к затылку и оказалась вся в крови. Должно быть, это был Пеппоне, если я правильно определил направление пули.

Теперь я оказался запертым в этом чертовом сарае.

Глава 18

Мэддокс

Я подкрался ближе к двери и рискнул заглянуть. Пуля впилась в старое дерево сарая. Я упал назад с чередой проклятий и приземлился на старое сено. Пыль поднялась вверх, покрывая глаза и рот, затрудняя дыхание и зрение. Проклятье!

Я протер глаза и выплюнул пыль. Теперь я понял, почему этот ублюдок Пеппоне настоял на том, чтобы я отдал ему свой телефон. Он хотел помешать мне позвать на помощь. Но кому я мог позвонить? Я не был уверен, кому можно доверять в Фамилье. И я бы перерезал себе горло, прежде чем звонить Марселле и подвергать ее опасности. Хотя она могла бы убедить своего старика спасти меня.

У меня не было союзников.

Люди, которых я когда-то называл братьями, либо хотели моей смерти, либо были мертвы, либо не стали бы рисковать жизнью ради меня — не после того, что я сделал.

Возможно, Грей помог бы мне, если бы я позвал его, но он находился слишком далеко, а даже если и был рядом... Однажды я уже рисковал его жизнью, и больше не стану.

А Лука или любой другой Витиелло?

Размышления о Луке могли привести меня в слепую ярость, поэтому я отбросил все мысли о нем. Я выясню, кто хочет моей смерти, позже.

Сначала мне нужно выжить, а это достаточно сложно.

В какую-то безумную секунду я подумал о том, чтобы позвать Гроула, но он был человеком Луки и, вероятно, закончит работу, только если за этим стоит Лука.

Но сидеть в этом сарае, как индюк перед Днем благодарения, в ожидании быть зарезанным? Нет шансов.

Если бы они хотели моей смерти, им пришлось бы бороться за мою жизнь. Я бы точно не стал облегчать им задачу. Я вернусь к Марселле, как и обещал, и буду трахать ее сладкую киску всю ночь.

Я позволил своему взгляду блуждать по сараю и нашел очертания байка под желтовато-белым чехлом. Я снял пыльный чехол и обнаружил под ним старый мотоцикл. У него даже была коляска. Это мой шанс выбраться из этого сарая без пули в голове — если, конечно, он еще работает. У него не было никаких явных повреждений, кроме того, что он старый. Я установил мотоцикл, который скрипел так, будто мог развалиться. Этот малыш давно не был на ходу.

— Давай, будь хорошей девочкой, — пробормотал я.

Мне потребовалось ужасно много времени, чтобы замкнуть эту чертову штуку. Последний раз я делал что-то подобное в подростковом возрасте, когда Эрл не разрешил мне покататься на одном из байков клуба.

Я разбил байк, сломал запястье, а Эрл сломал мне пару ребер во время избиения, которое я получил в наказание.

Мне потребовалось пять попыток, чтобы завести двигатель, затем мотоцикл многообещающе завибрировал подо мной. Уровень топлива был опасно низким, но я не собирался набирать километры на этой штуке. Мне нужно было только выбраться отсюда живым. Несмотря на то, что я ненавидел шлемы, я взял грязный предмет и надел его. Я сомневался, что он сдержит пулю, но он мог бы защитить меня от более серьезных ранений. От него пахло застарелым потом, а от пыли, скопившейся внутри, у меня безумно чесался нос. Может, я разобью эту штуку во время приступа чихания и так умру.

Я покачал головой с сардонической усмешкой. Черт, Марселла, что ты со мной сделала?

А потом я нажал на газ, и мотоцикл рванул вперед. Он заглох и затрясся, словно пытаясь сбросить меня, но когда я протаранил двери сарая, распахнув их и чуть не потеряв равновесие, я не мог не усмехнуться. Это напомнило мне мои дикие подростковые дни. Действительно, безумие.

Моя улыбка померкла в тот момент, когда пули снова полетели в мою сторону.