Порт-Артур (Том 2)

Темные силуэты людей чуть вырисовывались на фоне ночного неба.

- Можно мне? - раздался взволнованный голос одной из сестер. Тихая, скромная, обычно малозаметная маленькая девушка неожиданно осмелела.

- По-моему, ответ может быть только один - назад в Артур! Там мы нужны, значит, туда и должны возвращаться. Конечно, в осажденной крепости мы легко можем погибнуть, но ведь на то мы и русские женщины, внучки севастопольских сестер, чтобы с нашими солдатами делить все трудности и опасности войны.

- Правильно, в Артур, к своим! Верно сказала сестра! - загудели в толпе.

- Вместе жили в Артуре, вместе будем и умирать, - громко проговорил один из матросов судовой команды. - Понадобится - пойдем на фронт, станем к пушкам, возьмем ружья.

- Ваше мнение, господа? - обратился Петров к врачам.

- Пас родина послала в Артур, там мы и должны остаться до конца войны.

Уход в нейтральный порт будет дезертирством, - ответил за всех длинный, сухопарый младший врач Миротворцев, прибывший в Артур уже после начала войны.

- Придется моей жене овдоветь раньше времени, - прошептал провизор, но громко высказаться не посмел.

- Благодарю вас, друзья, за принятое решение. Русские люди, патриоты своей родины, иначе высказаться и не могли. Позвольте наш импровизированный военный совет считать закрытым, - с чувством проговорил Петров. - Капитан Охотский, прошу вас взять курс на Артур, - обернулся он к командиру "Монголии".

- Я снимаю с себя всякую ответственность, если мы будем потоплены миной или снарядом, - взволнованно ответил с мостика Охотский.

- Как работники Красного Креста мы должны рисковать своей жизнью во имя спасения других, - возразил ему Петров.

Несмотря на все опасения, "Монголия" благополучно подошла на рассвете к Артуру. Рано утром пошел сильный дождь. В предрассветных сумерках на горизонте затемнел массив Ляотешаня. Замедлив ход, "Монголия" уже при дневном свете осторожно остановилась далеко от берега, против самого входа.

Тут же стояли "Севастополь", "Паллада" и миноносец "Бойкий". Справа, около бухты Тахе, виднелся "Ретвизан".

Почти всю ночь не спавшие пассажирки поспешили на палубу. Первое, что они увидели, была надводная пробоина в носовой части "Севастополя", наскоро заделанная деревом. На корме тоже зияла большая пробоина. Борт был усеян красными кругами с расходящимися во вес стороны трешниками - следы прямых попаданий японских снарядов. Разбиты обе мачты, разворочена передняя труба.

Обуглившиеся, закопченные пожаром верхние надстройки, пушки с полуоборванными дулами - все это придавало броненосцу жалкий вид.

По всему кораблю, как муравьи в потревоженном муравейнике, сновали матросы, приводя его в порядок. На верхнем переднем мостике стоял Эссен со сбитой на затылок фуражкой и в мегафон отдавал различные приказания, а рядом с ним облокотился на поручни бледный, усталый Акинфиев.

Рива, сложив руки рупором, громко окликнула его и замахала платком.

Лейтенант в мегафон сообщил, что он жив и здоров.

- Какие у вас потери? - послышалось сразу несколько голосов.

- Убитых нет. Ранено два офицера и пять матросов.

Вскоре показались идущие с юга в кильватерной колонне "Пересвет", "Победа" и "Полтава" с двумя миноносцами. Они изредка отстреливались от маячивших на горизонте японских кораблей. Таким образом, к Артуру собралась почти вся эскадра - не хватало "Цесаревича", "Аскольда", "Дианы", "Новика" и пяти миноносцев.

Высланные из Артура тральщики стали очищать для прохода судов рейд от мин. Со всех кораблей на "Монголию" повезли раненых.

Бездействовавший во время боя плавучий лазарет быстро стал наполняться.

Весь медицинский персонал поспешил на свои места. Вслед за другими судами "Монголия" двинулась ко входу в гавань.

Ночь перед выходом эскадры адмирал Витгефт провел без сна. С вечера он беспрерывно совещался с командирами судов, отдавая последние распоряжения эскадре и остающимся в Артуре судам. Витгефт настроен был мрачно и высказал свое мнение о неизбежном разгроме эскадры в предстоящем бою. Напрасно старался его ободрить адмирал Матусевич, в противоположность командующему флотом преисполненный твердой уверенности в победе.

- Чего вы, Вильгельм Карлович, так расстроились? Бог не без милости, не так страшен Того, как его представляют! Конечно, без потерь дело не обойдется, ибо уклониться от боя мы не сможем. Но все же некоторым судам удастся прорваться во Владивосток, - уговаривал он Витгефта.

Адмирал в ответ только печально отмахивался.

- Что ни говорите, Николай Александрович, но завтрашний выход, по-моему, сплошная авантюра, которая заранее обречена на неуспех. Быть может, покойный Степан Осипович Макаров и смог бы выполнить поставленную нам задачу, но я не флотоводец и с ней не справлюсь, - тихим, слабым голосом возражал он Матусевичу.

Прибывающие на "Цесаревич" для получения последних распоряжений командиры судов получали подробную инструкцию, как им действовать в бою, после чего Витгефт, переходя на интимный тон, спрашивал каждого из них, надеются ли они на победу. Почти все командиры отвечали стереотипно: