Порт-Артур. Том 2

– Вы, Сергей Александрович, чрезмерный пессимист! Наступление Куропаткина тотчас же заставит японцев оттянуть часть своих сил от Артура, что сделает невозможными новые штурмы, а без них мы сможем протянуть до весны. В этом-то и заключается взаимодействие полевой армии и крепости, – пояснил Кондратенко.

– Дотянем до весны, если только Вера Алексеевна не сдрейфит и не капитулирует, – шутливо заметил Науменко.

– В Артуре преувеличивают влияние мадам Стессель на мужа. Дальше распределения наград она не идет, – запротестовал генерал.

– Сильно ошибаетесь, Роман Исидорович, недавно я узнал от самого Рейса, что Вера Алексеевна заступалась за вас перед мужем, когда вы в июле самовольно уехали на передовые позиции на Зеленых горах, – ответил Науменко.

– Все это сплетни, которые я не хочу даже слушать! – рассердился Кондратенко и встал.

Офицеры поспешили откланяться. Звонарев направился к Пушкинской школе. Уже совсем стемнело, лучи японских прожекторов скользили по вершинам гор. На улицах началось обычное ночное движение по направлению к фортам и обратно.

Выспавшаяся за день Варя с распущенными волосами расхаживала по небольшой гостиной. В углу, в качалке, с рукоделием в руках сидела Мария Петровна, на диване примостилась Леля, за роялем наигрывала чтото Оля.

– Вы мне прожужжали уши, твердя о женском равноправии, – кипятилась Варя, – почему же я должна ждать, пока мне сделают предложение, а не могу сама предложить жениться на мне?

– Это будет нескромно с твоей стороны, – возразила Мария Петровна. – Как ты будешь чувствовать себя, если получишь отказ? Скажут, что ты вешалась на шею и была отвергнута?

– И что же из того? Раз мужчинам не стыдно получать отказы, то, значит, и мне этого нечего стыдиться, – не уступала Варя.

– Одним словом, ты собираешься объясниться в любви Сереже Звонареву? – заметила Оля.

– Я ему на шею не вешаюсь, как ты Борейко.

– Что за вульгарный тон у тебя, Варя! Я просто люблю этого большого младенца и не скрываю этого от него. Быть может, со временем мы и поженимся, а может, и разойдемся, – задумчиво ответила маленькая учительница.

Стук в наружную дверь прервал разговор. Варя поспешила скрыться в другую комнату. Вошел Борейко со свертком.

– Привет честной компании! Разжился ослятиной и занес вам, – положил он сверток на стол.

– И совершенно напрасно. Вам самому надо питаться, – возразила Мария Петровна.

– Мы на позициях изредка постреляем, а вы тут в тылу работаете не покладая рук, вам поэтому и есть надо больше, – уверял поручик. – Не был у вас сегодня Звонарев?

– Варя, где твой Сережа? – крикнула Леля в соседнюю комнату.

– Мой он не больше, чем твой, – появилась Варя, заплетая на ходу косу, – обещал вечером зайти из штаба. А вы почему, господин Медведь, удрали с батареи?

– Там остался Жуковский, а меня отпустил в город.

– Какие новости, Борис Дмитриевич? – справилась Мария Петровна.

– Простите, я еще не успел их придумать, – с невозмутимым видом отозвался поручик.

– Вот и Сережа, легок на помине, – вскочила с места Леля и пошла открывать дверь Звонареву.

Борейко поместился около Оли у рояля. Она открыла ноты с романсами и стала наигрывать одной рукой.

– Спойте что-нибудь дуэтом, – попросила Мария Петровна. – После целого дня тяжелой работы в госпитале приятно послушать пение.

Когда прапорщик со всеми поздоровался и уселся на диване между Варей и Лелей, Оля взяла несколько аккордов и запела:

Не искушай меня без нужды…

– Не искушай… – подхватил поручик, и голоса их красиво сплелись.

Звонарев внимательно слушал. Свет лампы, стоящей на рояле, падал на разгоревшееся, радостное лицо Оли. Уголком глаза Оля косилась на своего партнера и улыбалась ему. Борейко не сводил с девушки восхищенных глаз. Было видно, что они поют друг для друга и ничего не замечают вокруг себя.

За первым романсом последовал второй. Все, за исключением Вари, громко аплодировали певцам.

– Ну, хватит! – наконец решила Оля и, захлопнув крышку, встала из-за рояля. – Пусть теперь сыграет или споет кто-нибудь другой, например Варя.

Сев за рояль, Варя заиграла, напевая вполголоса:

Иль мне правду сказали,
Что будто моя лебединая песня пропета…

– Чушь-то какая невероятная! – остановилась она. –

И есть же дураки и дуры, которым это нравится! То ли дело Кармен. – И девушка бойко заиграла хабанеру. Пальцы ее сразу приобрели быстроту и четкость, лицо разгорелось, глаза заблестели.

Меня не любишь, но люблю я,
Так берегись любви моей!

– Слушай, Сережа, и наматывай себе на ус, – не преминул заметить поручик.

– Я и так уж забрался на второй форт, спасая свою жизнь…

Варя свирепо поглядела на прапорщика и вдруг заиграла «Варшавянку».

Мария Петровна тревожно посмотрела на окно и поплотнее захлопнула ставни.

– Нам пора и до дому, Сережа, – поднялся Борейко.

– Сейчас подадим чай, а до тех пор вас не отпустим, – встала с места Оля и вышла из комнаты. За ней последовала Варя.

Выпив по стакану чая, офицеры стали одеваться.