Порт-Артур. Том 2

– Да будет над вами, дорогой Петр Дмитриевич, благословенье божие! По мере возможности не рискуйте, старайтесь сохранить себя для Артура. Таких, как вы, у нас немного, и они еще очень нужны здесь, – с чувством проговорил Кондратенко.

Растроганный Бутусов попросил только об одном: позаботиться о его семье. Генерал обещал.

После ухода Бутусова Кондратенко тяжело опустил голову, задумавшись о страдной доле, выпавшей артурцам. Но долго раздумывать было некогда: Артур ждал своего генерала. Сообщили о начале нового штурма Высокой. Генерал вышел на двор, наблюдая в бинокль за тем, что происходило на горе.

Она была окутана густой пеленой дыма и пыли, сквозь которые то и дело проступали красноватые молнии разрывов тяжелых снарядов. Казалось, что на Высокой происходит извержение вулкана. Временами доносилась дробь пулеметной стрельбы и людские крики не то «ура», не то «банзай». Только по стремительно спускавшимся вниз с горы группам людей и одиночным солдатам можно было догадаться, что русские отходят под давлением превосходящих сил врага.

– Высокая снова занята японцами, – доложил телефонист.

– Справься, где подполковник Бутусов, – распорядился генерал.

– Пограничники подошли! – доложил адъютант.

Генерал вышел из дома. На улице стояла шеренга солдат с зелеными погонами и такими же околышами на фуражках. Поздоровавшись с ними, Кондратенко обошел фронт. Хотя многие солдаты были ранены и носили еще повязки, вид у них был бодрый, не было заметно признаков истощения, солдаты выглядели здоровыми. Бутусов всегда особенно заботился о питании солдат и с помощью своих друзей-китайцев умел доставать противоцинготные средства и продукты.

Сравнивая вид пограничников со стрелками, Кондратенко сразу понял, что физически крепкие и выносливые пограничники окажут гораздо большее сопротивление, чем любой стрелковый полк. «Да, на них можно положиться», – подумал он. Поблагодарив солдат за геройскую службу, генерал указал на Высокую:

– Запомните, братцы: если гору займут японцы, Артуру придет конец. Там, на горе, вас ожидает подполковник Бутусов, которого я назначил комендантом Высокой. Вместе с ним, под его командой, вы сможете и должны отстоять гору. С богом в бой!

– Постараемся, ваше превосходительство! – дружно ответили солдаты и двинулись по направлению к горе.

– Подполковник Бутусов ожидают своих солдат на подъеме горы, – доложил телефонист.

Кондратенко снова вышел на улицу. В бинокль было видно, как перестроившиеся уже в цепь пограничники быстро поднимались к вершине. Сразу усилился ружейный и артиллерийский огонь японцев. Залпы смешались с трескотней пачечного огня, забесновались, стреляя на предельной скорости, пулеметы. Снова вся вершина утонула в пыли и дыму. Цепи пограничников залегли, но затем частыми перебежками двинулись дальше и скоро исчезли в окутывающем вершину облаке.

Через минуту было получено сообщение, что дружным штыковым ударом пограничники сбросили японцев вниз и полностью заняли Высокую. Кондратенко облегченно вздохнул.

Тотчас же возобновился артиллерийский огонь осадных батарей. Шесть раз в этот день бросались японцы на штурм и шесть раз отступали, устилая землю своими телами. Только с наступлением темноты штурм прекратился. Гора снова осталась в руках артурцев.

Уже затемно подполковник Бутусов, геройски оборонявший весь день гору, был смертельно ранен в живо г осколком снаряда. Со слабыми признаками жизни доставили пограничники своего командира в штаб Кондратенко. Генерал не замедлил прийти на перевязочный пункт. Он опустился на колени перед носилками, на которых лежал Бутусов. Подполковник на мгновение пришел в себя. Узнав Кондратенко, он чуть слышно доложил:

– Приказание вашего превосходительства выполнено: Высокая полностью осталась за нами.

Это были его последние слова. Через минуту он затих. Сняв фуражку, Кондратенко поцеловал уже холодеющий лоб своего верного соратника и друга. Не в силах сдержать навертывающиеся на глаза слезы, генерал долго сморкался, не подозревая, что не пройдет и двух недель, как и он последует за Бутусовым, кровью своею запечатлев преданность родине.

Борейко был не в силах спокойно смотреть на происходящее на Высокой и вечером отправился в штаб Ирмана.

– Быть может, я вам здесь пригожусь, – обратился он к адъютанту поручику Костюшко[59].

– Сейчас у пас на счету каждый здоровый человек.

Поэтому оставайтесь в штабе, мы найдем и вам какоенибудь дело.

Всю ночь подходили к штабу пополнения – госпитальные команды, слабосильные. Их вперемешку с моряками и стрелками, снятыми с других участков обороны, направляли на вершину горы.

Кондратенко с Ирманом бессменно руководили всей обороной. Около полуночи появился в штабе бледный, осунувшийся Стессель в сопровождении Фока и Никитина. Генералы наперебой отдавали противоречивые приказания.

– Зря так упорно защищаете Высокую. Сколько солдатской и матросской кровушки здесь напрасно проливается! Давно бы пора ее очистить и отойти на основную линию обороны к фортам, – брюзжал Фок.

– Но тогда погибнет флот, – возразил Стессель.