Порт-Артур. Том 2

Немолодой японец из Токио, адвокат по профессии, недавно призванный рядовым в армию, имел крайне утомленный вид и охотно отвечал на все задаваемые вопросы. По его словам, Япония находилась уже сейчас в чрезвычайно тяжелом финансовом и экономическом положении, запасы военных материалов приходили к концу, обученные людские резервы иссякали, солдаты осадной армии были крайне утомлены и истощены вследствие плохого питания.

– От полного краха нас может спасти лишь возможно быстрое заключение миря, – закончил японец свои показания. – Но для этого нам нужно сначала взять Артур. Иначе Россия не согласится начать с нами переговоры о мире, несмотря на ряд поражений ее армии в Манчжурии.

– Он человек штатский и едва ли вполне разбирается в военной обстановке, – усомнился Кондратенко, когда переводчик передал ему показания пленного.

– Что касается экономики и финансов, то он, как адвокат, к тому же специалист по торгово-финансовому праву, конечно, вполне в курсе дела, – возразил переводчик.

– А внешний его вид говорит, что японцам под Артуром тоже приходится не сладко, – добавил Науменко.

– Интересно знать, на что рассчитывали, по его мнению, японцы, начиная войну с нами, – проговорил Кондратенко.

Переводчик спросил пленного. Японец немного замялся, но затем подробно ответил. По его словам выходило, что Германия, которой важно было отвлечь внимание своей могущественной восточной соседки от своих границ, спровоцировала Россию на войну с Японией. Поэтому японцы и рассчитывали, что, помимо союзных с ними Америки и Англии, им поможет и Германия.

– Чего, однако, пока что не произошло. В этом и заключается один из главных просчетов японцев, – задумчиво добавил Кондратенко. – Артур же, несомненно, нам надо защищать до последней крайности, – резюмировал он.

В тот же вечер он сообщил результаты допроса Стесселю. Но генерал-адъютант под влиянием падения укреплений горы Высокой был мрачен и к этим сведениям отнесся недоверчиво.

– Все врут пленные, чтобы шкуру свою спасти. Немцы же искони были с нами в дружбе, – бурчал он.

Присутствующий тут же Фок ехидно заметил:

– Нельзя же быть таким наивным, ваше превосходительство, чтобы верить всем показаниям пленных, особенно в части наших отношений с Германией. Уж кто-кто как не немцы все время бескорыстно помогали России на всем протяжении ее истории.

– Например, целиком предали нас на Берлинском конгрессе в тысяча восемьсот семьдесят восьмом году, – усмехнулся Кондратенко, – а сейчас заставили нас заключить крайне невыгодный для нас торговый договор, очевидно используя наши затруднения в Манчжурии.

Варя устроила перевод Звонарева в маленькую палаку на двоих, из окон которой открывался прекрасный вид на Старый город и гавань со стоящими в ней судами. Прапорщик, обреченный на безделье, часами любовался развернувшейся перед ним панорамой. Все свободное от работы время Варя проводила около него.

Сосед Звонарева по палате, пожилой стрелковый капитан, обычно уходил, оставляя молодую пару наедине.

Варя садилась у изголовья кровати, и они вели нескончаемые разговоры, строя планы будущей совместной жизни.

Когда Варя была занята, ее заменял Вася, Мальчик быстро привык к прапорщику и занимал его своей болтовней.

– Только вы тете Варе ничего не говорите, а то они заругаются, – предупреждал он.

Звонарев обещал, а затем коварно потихоньку все передавал Варе. Прапорщик предложил Васе заниматься с ним, на что мальчик охотно согласился. Спокойный и уравновешенный, Звонарев оказался неплохим педагогом, и под его руководством Вася быстро научился читать.

Прямо из-под Высокой Борейко пришел в больницу навестить своего друга. Заросший щетиной, похудевший, с красными от бессонницы глазами, он ввалился в палату.

– Здорово, Сережа! Высокая-то – тю-тю! Сдали японцам, – с места объявил он. – Счастлив ты, что ранен. Доживешь до сдачи.

– Ты помирать, что ль, собрался? – удивился Звонарев.

– Во всяком случае в плен не сдамся, – серьезно проговорил Борейко

Поручик подробно рассказал все перипетии борьбы за Высокую.

– Едва сегодня рассвело, как японцы начали пристреливаться к нашим судам в гавани. Приподнимись и полюбуйся на наших моряков. Им грозит затопление в артурской луже, а они и в ус не дуют, даже не пытаются выйти в море, – возмущался поручик.

Звонарев приподнялся на постели и увидел, как огромные фонтаны воды то и дело вздымались около броненосцев, стоявших у самого берега под горой Перепелкой. Особенно много падало снарядов рядом с броненосцем «Полтавой». Вдруг над его кормой взвился столб черного, а потом бурого дыма. Корабле окутался паром. Когда пар рассеялся, Звонарев увидел, что «Полтава» до верхней палубы погрузилась в воду и накренилась набок.

За «Полтавой» к концу дня был потоплен «Ретвизан». Объятый пламенем, он тоже сел на грунт, но у него даже батарейная палуба осталась над водой. Только сильный крен на левый борт мешал действиям артиллерии. Бомбардировка судов продолжалась до глубокой темноты.

Днем ненадолго зашел к Звонареву Белый. Он был сильно утомлен и нервничал.