Портал Теней

Мы висели в пятнадцати футах над землей. К нам присоединились другие Взятые. Никто не болтал попусту. Все осматривали частично убранные поля. От ливня они не пострадали; защитные чары спасали даже от гнева природы. Проклятье!

В прошлый раз в полях мы видели людей. Сегодня – ни души. Животных тоже не было. Прежде мне попадались на глаза овцы, коровы, козы и свиньи.

– Они прочно окопались.

– Да, – ответила Озорной Дождь. – Я надеялась на переговоры.

– После того, что ты учинила в Призрачных Землях?! – выпалила Светлячок.

– Наверное, ты права.

Взятая произнесла что-то на языке Владычества. Ковры разлетелись; их хозяева принялись искать в барьере уязвимые места.

Барьер наверняка серьезно ослаб. Я не видел ни легких искр, ни магической пелены, ни облачков тумана, которые иногда появлялись на его границе.

Озорной Дождь подвела ковер так близко, что у меня зубы заломило от магии. Мы стали медленно подниматься.

Взятые вернулись, чтобы на древнем языке отчитаться о находках.

Светлячок обнимала меня все крепче.

Анко спрыгнул с ковра, невзирая на высоту. Он проскользил по стенке невидимого купола, увеличиваясь в размерах. Когда приземлился, то был по-прежнему гибким и сухопарым, но вдвое больше самого огромного и злобного тигра.

Ага. Теперь понятно, почему чудища в клетках так боялись нашего трехглазого котика.

В новом облике Анко внушал ужас.

Я надеялся, что мои дети не выкинут чего-то подобного. Мне и так хватало кошмаров.

Озорной Дождь громко, но спокойно произнесла что-то на теллекурре. Умница Костоправ услышал несколько знакомых существительных, что позволило ему распознать язык, но не более того.

Началось какое-то безумие. Ковры снова разлетелись; на них остались только Взятые. Всех прочих, включая меня, детей, их тетушек-охотниц и колдунов, высадили.

Похоже, операция началась.

Гриб Костоправ не понимал, что творится, пока не увидел собственными глазами. А то, что он увидел, почти не имело отношения к тому, что творилось на самом деле.

Он лицезрел лишь то, что Озорной Дождь хотела показать жителям крепости. Тем, впрочем, на любые представления было наплевать.

Взятые не нашли в куполе уязвимых мест. Напротив, обнаружили, что барьер прочнее, чем предполагала Озорной Дождь.

Широнеко задала не по годам разумный вопрос:

– Почему эти люди не укрепляют защиту?

– Папа, кончай корчить страшные рожи, – шепнула мне Светлячок.

– Хороший вопрос, Широнеко, – ответила Озорной Дождь. – Стоило ожидать, что они примутся восстанавливать разрушенное нами.

– Может, они настолько уверены в своей магии?

– Они хотят, чтобы ты продолжала то, что делаешь, – вставила Куронеко.

До летописца Черного Отряда дошло.

– Они нас измором берут!

После грозы наши колдуны едва волочили ноги. Им приходилось работать дольше, чем солдатам с топорами и лопатами. Колдовство истощало не только тело, но и дух. Даже Взятые не щадили себя в сражениях с могущественными древними чудовищами и восставшими мертвецами.

Казалось, еще чуть-чуть, и барьер не выдержит, но Взятые были убеждены, что его не пробить.

– Дорогая, ты пляшешь под дудку врагов и изматываешь себя, – произнес я. – Что, если за этим барьером еще один, не менее прочный? Кто эти люди – воскресители или мятежники?

– Если верить пленным – воскресители.

Некоторые пленники предпочли откупиться от казни и теперь выполняли грязную работу в лагере.

– Кто-нибудь знает, как им удалось создать такой невероятный и удивительно прочный…

– Нет! – отрезала Взятая с таким отчаянием, с такой злобой, что Светлячку даже не понадобилось одергивать меня.

Я и сам понял, что с вопросами пора заканчивать.

Черт побери! В чем же дело?

Несколько минут спустя моя жена успокоилась и заявила, что штурм откладывается. Она не собиралась и дальше потакать желаниям врага.

– Времени у нас предостаточно, – сказала Озорной Дождь. – Не стоит торопиться и допускать ошибки.

И я сообразил: пока сильнейшие воины и колдуны Госпожи вязнут здесь, в других краях могут начаться волнения. Я промолчал. Жить легче, когда держишь язык за зубами.

Озорной Дождь оставила двоих Взятых, поручив им барражировать вокруг крепости впритирку к земле, чтобы не попадаться на глаза врагу.

Анко тоже остался.

Всем прочим был предоставлен вечер отдыха.

Самой себе Озорной Дождь предоставила вечер уединения. Нам было настрого запрещено мешать ее мрачным раздумьям.

Я достиг того возраста, когда по ночам нужно ходить по малой нужде. Если Светлячок не шастала по теням с братом, она забиралась ко мне в кровать, – должно быть, так ей спалось спокойнее. Я считал, что она уже слишком взрослая, но никто не придавал этому значения. Обычно я вставал осторожно, чтобы не потревожить ее.

В эту ночь она тоже забралась ко мне, но не одна. С ней была и моя жена. Фантазии Костоправа наполовину сбылись.

Справив свои дела, я вернулся и убедился, что мне не почудилось. Прошептал:

– Не спишь? Откуда ты взялась?

– Не волнуйся. Обними нас. Нам это необходимо. И спи дальше.

Наутро я все записал, как только добрался до чернильницы. Когда закончил, уже сомневался, произошло ли это на самом деле. Вдруг я принял желаемое за действительное?