Портал Теней

Лаисса тоже запамятовала, как звали сестру, и очень от этого грустила. Она помнила, что сильно любила ее.

Ритуалы лишь ненадолго замедляли старение. Когда Папе перевалило за двести лет, он со слезами ушел в небытие, до последнего боясь оставлять Лаиссу одну.

Папа так и не дал сыну имени. Звал его просто «Сын».

Лаисса нарекла мальчика Бесценным Жемчугом, подслушав однажды разговор пленниц о легендарном клинке с таким названием. Она решила, что это имя принесет удачу человеку, способному однажды перевернуть весь мир.

Когда Лаисса выбирала имя, ее разум был удивительно ясным.

Кормилицы привезли с собой детей. Папа был неумолим, уводя женщин у мужей, но не настолько жесток, чтобы разлучить их еще и с младенцами.

В последующие годы он набрал еще прислуги. Исключительно женщин. Папа никогда к ним не приставал и даже не испытывал такого желания.

Лаисса не старела, но с годами ей требовалось все больше тепла. Папа уже не мог его давать. Скрепя сердце он привез нескольких молодых парней. Вскоре в крепости случился бум рождаемости – парни не ограничивались одной Лаиссой.

Шли удивительные годы, удивительные десятилетия, удивительные века. Бесценный Жемчуг получил Папину версию Благословения, которое подействовало на него куда лучше, чем на отца.

Когда Папы не стало, Бесценному было на вид лет тридцать.

Бесценный не любил, когда ему это говорили, но он был невероятно похож на Папу – точнее, на некромантскую личность родителя. Внешне он тоже был вылитым Папой – так выглядел тот, когда Лаисса очнулась в его старом доме под Сумраком.

Разумом сын вышел куда крепче отца. Он редко что-то забывал и моментально схватывал имена окружающих. И никогда не витал в облаках.

С детства Бесценный пропадал в Папиной лаборатории. Наблюдал, учился. Он стал помощником некроманта, затем полноправным коллегой, а когда Папа умер, занял его место.

Эта увлеченность всегда беспокоила Папу. Некромант не прогонял Бесценного по единственной причине: чтобы не огорчать Лаиссу. Тем не менее он приложил максимум старания и обучил сына всему, чему можно научить в двух шагах от края света.

Бесценный продолжил дело Папы, потому что не знал, чем еще заняться. Даже выходя из крепости, Бесценный никогда не терял ее из виду. Он имел лишь смутное представление о том, что снаружи существует большой мир. Этот мир не манил и не пробуждал любопытства.

Папин летучий ковер стоял у стены в пустой комнате, собирая пыль и пауков.

Лаисса понемногу увядала; она тоже забыла о существовании внешнего мира. Сменялись поколения слуг, передавая из уст в уста легенды о том, что когда-то их предки жили вне безымянной крепости.

А в окружающем мире творились большие перемены. Кометы окрашивали небосклон. Целые цивилизации сгорали в бушующем пламени. Люди гибли от мора. Империи рушились.

Бесценному наконец удалось выполнить желание отца – создать новую Лаиссу. Девочку против своей воли выносила одна из служанок.

С помощью собранного Папой материала Бесценный со временем создал еще семь. Три вышли точными копиями его матери. Остальные были похожи на Лаиссу, но обладали черными волосами и более пышными формами. В отличие от Лаиссы, они были сообразительны. Ни одной не нравились условия жизни. Между черноволосыми установилась психическая связь. Идентичные копии Лаиссы были бесплодны, но способны вынашивать искусственно подсаженные эмбрионы. Некоторые же из черноволосых, но не все, могли иметь детей.

Сам Бесценный тоже был бесплоден. Своих детей он создавал в лаборатории.

Бесценный Жемчуг обладал отцовской одержимостью. За долгие годы он узнал многое, что оценили бы во внешнем мире, но не отдавал себе в этом отчета.

Прошло сто лет со смерти Папы, когда любопытные крепостные дети обнаружили в спальне некроманта древний деревянный сундук. Обычно туда никто не заходил: дети считали комнату про́клятой. Но однажды девочку взяли «на слабо» – она отважилась войти и обнаружила сундук. Черноволосым созданиям Бесценного, к которым она принадлежала, храбрости было не занимать.

В сундуке оказались Папины дневники – семь томов, написанные узким разборчивым почерком.

Бесценный и не подозревал, что его отец вел дневники. Он перечитал несколько раз. По правде говоря, делать ему больше было нечего.

Папа начал вести дневники еще до того, как обосновался в Призрачных Землях. Многое из записанного было им после невольно забыто, а иные неприглядные события он стер из памяти намеренно.

Все семь дневников не были никак структурированы; записи велись спонтанно, хаотично. Автор мог бесконечно расписывать повседневные мелочи, лишь мельком касаясь чего-то важного для будущего читателя. Папа собирался писать обо всем, о чем боялся забыть. В основном о семейных делах, о Лаиссе и каком-то Котенке, а еще о прежних «дочерях»: не все они были мертвы, когда он их подбирал.

Папа вел дневник до своей последней минуты.

Он помешался на мемуарах не меньше, чем на Лаиссе. Именно дневники были главной причиной, по которой он не пускал Лаиссу в лабораторию.