Портартурцы

«Начали пускать через час по ложке», — подумал Подковин. Руки Вари все еще вздрагивали.

— Тебе не холодно? — спросил Подковин девушку.

— Да. Но мы скоро приедем. Дай мне пощупать твое ухо. Оно, кажется, холодное-прехолодное…

Печально улыбнувшись, Подковин наклонился к Варе. Теплая рука коснулась его щеки, и он услышал:

— Вот и увиделись снова.

— Варя, голубушка, — прошептал Подковин. — Поправляйся скорее…

Золотая гора послала еще два снаряда. Вдали отозвались дальнобойные, но мелкокалиберные орудия. В сопки покатилось эхо орудийных залпов.

Наконец-то добрались до госпиталя. Варю понесли в палату, но Тихон не уходил. Он стоял на крыльце госпиталя, из глаз его катились слезы.

— Не волнуйтесь, — сказал ему доктор. — Рана, правда, серьезная. Завтра можно будет сказать что-нибудь определенное.

Вернувшись в батарею, Подковин долго не мог заснуть. Он силился осмыслить случившееся. Но в его ушах все время звучали слова доктора: «Завтра… сказать что-нибудь определенное… завтра… что-нибудь определенное»…

Глава пятнадцатая

1

Капитан Резанов поправлялся очень быстро. Швы срослись, силы восстанавливались. Но с того дня, как он сел на кровать и оказалось, что ему «нечего спустить на пол», с той минуты, как впервые понял все безобразие своих култышек, его охватил ужас. В голове у него на мгновение помутилось. Он порывистым движением приподнял туловище на руках, качнулся вперед, как делал это тысячу раз раньше, и грохнулся на пол. Его немедленно уложили на койку, дали брому…

Резанов нервничал недолго. Когда к нему подошла Валя, чтобы пощупать пульс, он спокойным голосом сказал:

— Осечка вышла. Забыл, что лап моих около меня уже нет… Хотел ступить, потянулся и упал… А все ваш хирург виноват, а может быть, и вы…

Валя, улыбаясь, вопросительно взглянула в опечаленные глаза Резанова.

— Так легко и быстро вылечили меня, что я продумать свое положение не успел.

— Вам, может быть, книги нужны?

— Ах, да! Пожалуй, — скороговоркой сказал Резанов, хотя ему совершенно не хотелось читать. Взглянув на огромную карту Китая, висевшую на стене, у которой стояла его койка, капитан перевел глаза на Валю:

— Принесите что-нибудь о Китае.

— Вот это вы хорошо придумали. Ах, как бы я хотела поближе познакомиться с жизнью этой интересной страны. Вы прочитаете, а потом мне вкратце расскажете.

— Какая вы, Валентина Модестовна, умница. Вы чрезвычайно чуткий человек.

Валя густо покраснела и, быстро справившись с собой, сказала:

— Я совершенно искренне говорю вам, а вы подумали, что я наталкиваю вас на умственную работу, чтобы отвлечь от тяжелого положения, в котором вы находитесь… Что вы, Николай Степанович! — воскликнула Валя, и искренность этого восклицания коснулась сердца Резанова. — Я совершенно серьезно говорю вам: мне очень и очень хотелось бы знать о Китае… А в данное время вы сами видите, я не могу… у меня не остается ни минуты времени…

— Теперь я вам верю, — прервал девушку капитан Резанов. — Я вот лежу и думаю: как много времени вы затрачиваете на нас, на одного меня…

2

Резанов внимательно обводил глазами карту Китая. У его изголовья были Гонконг, Кантон, Шанхай, немного правее — Желтое море и Квантуй. Все города главного иностранного влияния в Китае были оттенены цветными карандашами. Карта носила следы чьей-то внимательной работы. Гонконг и Вей-хай-вей были обведены синим карандашом; Шанхай — синим, красным, желтым и коричневым; кругом Кантона также была радуга красок; вокруг Циндао красовался желтый кружок, а вокруг Артура и Ханькоу — коричневый.

На табуретке, приставленной к кровати, лежали книги: «Принципы жизни Китая» Георгиевского, «Китай и китайцы» Эрнеста фон Гессе-Бартега.

Приносимые Валей книги Резанов прочитывал внимательно. Из рассказов капитана Валя узнала, что Китай по своему географическому положению находится в хороших условиях: по стране протекают величайшие в мире реки, лессовая почва плодородна, минеральные богатства в недрах еще не тронуты.

— Народ Китая — исключительной душевной чистоты, — говорил капитан. — С китайцами можно жить, работать, им можно доверять. Правда, как и во всякой стране, есть отребья, но их незначительное количество. Китайские законы суровы к нарушителям семейных и общественных традиций: преступникам, избегающим карающего меча, приходится спешно бежать за границу или на далекие окраины.

Но страна все же отстала, — продолжал Резанов. — Разве это неудивительно, что при наличии природных гаваней, при четырехсотмиллионном населении у китайцев нет своей промышленности, железных дорог, нет своего могучего боевого флота. Китай щиплет Япония. В Китай въелись европейцы. Они образовали на его теле свои очаги, они высасывают соки из тружеников, и, что всего ужаснее, при помощи самих же китайцев, так называемых компрадоров…