Портартурцы

Один за другим офицеры спустились вниз. Благодаря сквознякам, галерея быстро проветривалась от дыма и газов. Стрелки все время поддерживали боевой огонь, чтобы японцы не сосредоточивались около стен. В ответ на это в бетон щелкали японские пули. Неприятель был за стеной шагах в десяти. Слышались шорохи, разговор японских солдат.

Генерал поздоровался со стрелками. Те громко ответили:

— Здравия желаем, ваше превосходительство!

«Что он делает, — думал Берг. — Разве можно в такой близости давать о себе знать?»

Из галереи поднялись наверх. Обошли бруствер. Послушали подземные работы японцев уже под фортом и вернулись в каземат. Прошло несколько минут.

И вдруг на форт упали 280-миллиметровые снаряды. Форт вздрогнул. На столе заплясали бачки с принесенным ужином.

— Ну что ж, пусть постреляют, а мы подождем генерала Горбатовского. Ужинайте, господа, — спокойно сказал Кондратенко.

— Все-таки удивительный этот уголок на форту, только он и уцелел непонятным образом, — заметил Рашевский.

Генерал вызвал зауряд-прапорщика и фельдфебеля. Подавая им георгиевские кресты, он сказал:

— Вот вам за изумительную стойкость и спокойную распорядительность. Поздравляю вас и пью за ваше здоровье… Переживите все невзгоды и вернитесь целехонькими домой.

Ответный выкрик награжденных заглушило треском разорвавшихся снарядов

В каземат вошел сапер и сказал Бергу, что на горжевом мосту разорвался снаряд. Прапорщик, на ходу надевая папаху, выбежал из каземата.

Холодная лунная ночь одела порт-артурские сопки. Воздух был насыщен пороховыми газами. Над головой в разных направлениях пролетали снаряды. Вспышки неприятельских выстрелов освещали краешек неба на горизонте.

Мост оказался полуразрушенным. Но ходить по нему еще можно было. Прапорщику и саперу почудился шум близко падающего снаряда. Они прижались к бетонной стене. Тревога оказалась напрасной. Снаряды упали на Заредутную батарею.

Берг застал генерала в задумчивости.

— Итак, господа, что же нам делать с фортом № 2? Здесь ежедневно гибнет много защитников… — Генерал помолчал. — И все потому, что с падением второго и третьего открытых капониров все мертвые пространства остаются без обстрела…

Прапорщик Берг приготовился идти на работы. Он придвинул к себе банку с карамелью и развернул конфетку.

— Каждую минуту можно ожидать, что неприятель взорвет нас, — продолжал генерал. — Нам все труднее и труднее задерживать его подземные работы… — Генерал взглянул на Берга. Прапорщик встал и вытянулся. — Садитесь. Я думаю, что мы должны предуп…

Ослепительный блеск… Прапорщик Берг, после того как он очнулся, помнил только этот ослепительный блеск. Ни звука разрыва, ни толчка он не помнил.

В каземат через отверстие, заделанное мешками, влетел и разорвался 280-миллиметровый снаряд. На прапорщика упало несколько мертвых товарищей. Очнувшись, он освободился из-под них и выбежал из каземата. Весь его полушубок был в крови.

У входа в каземат стоял унтер-офицер:

— Ваше благородие, что делать? Кажись, всех убило… Готовиться к штурму?

— Резервы в горжу! — приказал прапорщик. — А сюда санитаров. Может быть, некоторых спасти можно.

В каземат вошли саперы со свечами и увидели в углу кучу офицерских тел; их туда отбросило взрывом. На полу стояла лужа крови. Со стоном поднялся комендант форта. Его сейчас же вывели под руки. Генерал Кондратенко лежал ничком на доске стола, которая валялась на полу. Он был мертв.

— Скорее, скорее выносите пострадавших.

Одна бомба убила девять человек и ранила семерых. Среди убитых оказались, награжденный зауряд-прапорщиик Смолянинов, а также поручик Сенкевич.

За деревянной перегородкой был перевязочный пункт. Снаряд не пощадил и раненых стрелков. Но все пироксилиновые ручные бомбы, которые лежали под кроватью поручика Фролова, уцелели.

Глава двадцать вторая

1

15 декабря японцы взорвали форт № 3. Прорыв бруствера произошел неожиданно для защитников. Наши минеры еще вели работы, направленные против неприятеля. При взрыве образовались две широкие воронки, и хотя напольный бруствер состоял из сплошной скалы, его сравняли с двориком форта. Часовых подбросило высоко вверх, многих придавило мешками с землей. Большинство неприятельских солдат, особо отобранных для штурма, засыпало взметнувшимися кверху камнями.

Сейчас же после взрыва на пораженное место — дворик и тыловой ров — посыпались снаряды всех калибров. Одиннадцатидюймовые бомбы довершали разрушение и уничтожали оставшихся в живых защитников. Через четверть часа колонны атакующих густо заполнили брешь. Лапэровская батарея встретила их шрапнельным огнем. Ей помогали всего лишь одна пушка с Заредутной батареи, одна с Митрофановской и четыре с Курганной. Этих орудий было слишком мало. Японцы пользовались обломками бруствера как траверсами. Клубы пыли и дыма скрывали их. Они подползли к ретраншементу с головами, окутанными мешками, и тем обманули обороняющихся.

Борьба на разрушенном форту продолжалась до полуночи. Японцы несли большие потери и продвигались осторожно. В этот последний штурм форта они потеряли более тысячи человек.