Портартурцы

Получив известие о неудачном выходе эскадры 10 июня, наместник послал через Инкоу на миноносце «Лейтенант Бураков» не нового флотоводца, менее Витгефта осторожного, а только категорическое предписание: «Немедленно изготовить суда к выходу в море, приняв по всем частям полные запасы и поддерживая корабли в постоянной готовности. В соответствии с обстоятельствами, оказывать всеми вверенными Витгефту судами возможную помощь в обороне Порт-Артура, которая должна выражаться в активных действиях эскадры или отдельных ее частей. Иметь в виду, что эскадре можно оставаться в Артуре лишь до того времени, пока она в нем в безопасности. В противном случае, не взирая на неоконченное исправление броненосца «Севастополь», надлежит выйти в море и, не вступая в бой, если окажется возможным, проложить себе путь во Владивосток».

Итак, все было по-старому. Наместник приказывал, а Витгефт совещался. 15 июля снова состоялось собрание моряков.

Фон Эссен, как и раньше, был за немедленный выход в море. Грамматчиков считал выход флота нежелательным до последнего момента (почти то же говорил Фок на одном из предыдущих совещаний). Вирен говорил:

— Флоту оставаться в Артуре, составляя с ним нераздельное целое, но распределить суда — часть будет выходить на рейд, часть останется в гавани, команда их пойдет на берег и примет участие в обороне Артура.

Ряд морских офицеров— Успенский, Бойсман, Щенснович, Рейценштейн, светлейший князь Ливен, контр-адмирал Лощинский и Григорович — настаивали на том, чтобы оставаться в Артуре до последнего момента. Только адмирал Матусевич был согласен с фон Эссеном.

«С мнением флагманов и командиров вполне согласен», — приписал на этом протоколе Витгефт.

Пассивность Витгефта особенно сильно подчеркивалась его телеграммой от 17 июля: «Выхода эскадры нет. Рейд забросан минами, особенно дрефующими, с многочисленных миноносцев и заградителей. Выловить их нет сил, что доказал взрыв «Баяна» на самом рейде. Перед Артуром пять броненосцев, четыре броненосных крейсера, десять крейсеров, сорок восемь миноносцев с 390 орудиями, против наших пяти броненосцев, четырех крейсеров, семи миноносцев с 223 орудиями. Помолившись и обсудив положение, решил окончательно: эскадрой или выдержать осаду, или погибнуть, защищая Артур… Неприятель подошел, наши войска отступили до фортов. Все время туманы. Начал перекидную стрельбу по берегу».

25 июля от наместника была получена телеграмма: «Оставить Порт-Артур. Невыход эскадры в море вопреки высочайшей воле и моим приказаниям и гибель ее в гавани в случае падения крепости, кроме тяжелой ответственности перед законом, лягут неизгладимым пятном на Андреевский флаг и честь родного флота. Настоящую телеграмму сделать известной всем адмиралам и командирам».

25 июля наголову Витгефта упал, кроме телеграммы, самый настоящий японский снаряд. Витгефт и старший офицер броненосца были легко ранены. На «Цесаревиче», кроме того, была разрушена телефонная станция и убит телефонист.

Командующий флотом перечитал телеграмму несколько раз. Быстрым движением он отодвинул назад стул и, захватив бороду в левую руку, грудью навалился на край стола. Веки адмирала вздрагивали, глаза видели кусок бумаги, на которой отчетливо выделялись два слова: «Оставить Порт-Артур».

«Итак, смены мне нет. Как играет судьба. Вот я, полновластный хозяин кораблей огромной ценности… Они в моих руках, чтобы провести игру, которую давно ожидают во всех концах земного шара. Игрой этой я возвеличу или уничтожу себя. Завтра, много — послезавтра, мое имя будет красоваться на первых страницах газет мира. Оно будет рядом с другим именем — Того. Момент, ожидаемый мною десятки лет, наступил. А я? Эх, если бы мне было меньше лет… Значит, никого не нашлось, кто бы мог сменить меня. Я лучший. Боже мой, какие странные обстоятельства…»

Витгефт стукнул кулаком по столу:

— Ну, что ж! Раз верят, надо действовать и оправдать доверие. — Адмирал встал и прошелся по каюте, по-прежнему прижимая левой рукой бороду, концы ее из-под ладони торчали кверху. Витгефт позвонил. Вошел дежурный офицер.

— Что там?

— Обстреливают «Ретвизан». Есть очень рассчитанные попадания. Снаряд утопил баржу с орудиями, предназначенными для установки на броненосец.

Левая рука адмирала все плотнее и плотнее сжимала бороду.

— Второй снаряд, — продолжал офицер, — разорвался на крыше носовой башни. Осколками ранен командир и выведены из строя двадцать матросов.

— Досиделись, — сказал Витгефт, взглянув в угол каюты мимо офицера.

— Досиделись, ваше превосходительство.

В дверь постучали. Адмирал опустил руки и встал, приняв гордую осанку.

— На «Ретвизане» пробоина. Один отсек залит водой. Крен судна выравнен мертвым балластом. Командир «Ретвизана» просит помочь ему. Он не хочет отставать от эскадры, — доложили Витгефту.

— А не благоразумнее ли как следует провести починку? Впрочем, мы это увидим через несколько часов. А сейчас принять все меры к исправлению пробоины.

11

На последнем совещании Витгефт подошел к фон Эссену и, пожимая ему руку, сказал: