Портативное бессмертие (сборник)

Дома его ждет хлеб, мясо и, может быть, (оставлена отцом) рюмка самогона.

Отец уже в постели, читает старые речи Милюкова {20} ,

Заодно ругая Ленина и Керенского {21} : «Мерзавцы, до чего довели!»

Две сестры заканчивают день эмигрантского плена.

Чем меньше посуды, тем чаще ее мыть,

А две пары белья надо латать и латать.

Толстый молодой кот прыгает с койки под стол:

«Мяу-мяу, идет брутальный юноша, полный сил».

– Вернулся, – скажет отец (поверх золотой оправы российских очков), – вернулся новобранец.

Видишь, и уходить не стоило, я говорил:

Сидели бы вместе, в карты или шахматы сыграть…

Корнею после угара собрания, где читали «Двенадцать»

Блока (провожая Марину, первый поцелуй в женскую грудь),

Чудится: действительно, и уходить незачем было,

Сидели бы все вместе, шлепая королями, валетами, тузами.

Тогда жизнь представлялась еще юноше как блистательный бой:

Он – прапорщик с горстью пехоты, бегущий на штурм

(Полковое знамя полощется над головой).

Вот уже близка цитадель науки, искусства, любви и добра,

Совершенства и силы, духовной, биологической Ура!

Играет оркестр, еще и еще; через вал и в штыки.

Ура и ура, с нами Бог и Жанна д’Арк.

«Если возвращаюсь, то незачем было уходить», —

Шепчет юноша, бредя темным переулком навстречу

Освещенному окну, где продолжается еще знакомая жизнь.

Рядом в соседнем дворе обретался пегий пес,

Голодный, презлой и обездоленный.

Он цеплялся за своих грубых хозяев,

Не получая хлеба или ласки взамен.

Если бы пожелал, мог бы воистину называться ничейным,

Но он выбрал подданство, ненавидя переселенцев,

Явившихся издалека и пьющих чай далеко за полночь.

О, скольких таких потомственных псов

Юноша встречал, передвигаясь на запад и за океан!

Создавалось впечатление, что эти пегие собаки —

Часть почвы и стихий, без них зерно не умрет.

А если не умрет, то и не воскреснет.

Раз совершенно бесшумно, точно в древней сказке,

Кобель подкрался к юноше и вцепился в икру.

Корней глубоко понимал тогда метафизику этого пса

И даже не смазал йодом укус (вопреки советам отца и сестер).

«Не бешенство, а Ленин, Адлер {22} , Фрейд и Павлов двигают собаками,

И только собаками!» – уверял юноша и повторял потом

На других континентах, когда его кусали пегие ищейки.

Тогда юноше впервые померещилось… Он бредет по окраинам

Млечного Пути, сзади подкрадывается чудовище с тонкой

Вытянутой шеей, как у созвездия Пса, и молча вонзает острые зубы.

Страшная битва предстоит Корнею на новом пустыре.

А вдали

Одно окно сияет: там тоже отец в постели, две сестры за посудой

И толстый молодой кот прыгает с койки на теплую лежанку.