Портфель капитана Румба

Но больше всего шума было из-за рукописи «Удивительных историй». Узнав о ней из газет, первым примчался директор издательства «Пятый континент» господин Кингбукк. За ним — главный редактор детского издательства «Кенгуру». Первый предлагал напечатать полное собрание «Историй» в одном толстом томе. Второй — отдельными выпусками для школьников: это будут тонкие, но большого формата книги на прекрасной бумаге и с цветными картинками!

Что? У господина Юферса всего один экземпляр рукописи? Это пустяки, в наш-то век техники и прогресса! Машинистки размножат рукопись за несколько дней. «В два счета и за наш счет!» Договоры можно подписать немедленно! Сегодня же господин Юферс получит аванс!

Следующим появился сотрудник парижской книгоиздательской фирмы «Энциклопедия морей», который путешествовал по Австралии. Он заказал машинописную копию для себя и тут же купил билет на клипер австралийско-британской линии, чтобы под всеми парусами мчаться в Плимут, а оттуда во Францию.

— Но имейте в виду, господа, я оставляю за собой право напечатать книгу и в родном Гульстауне, — солидно говорил папаша Юферс.

— О чем разговор! Мы специально отметим это в нашем соглашении. Главное, что мы успеваем первыми!.. Вам выписать чек или желаете получить наличными? Фунтами или долларами?..

Королевские жемчужины можно было оставить на память…

Все перебрались с яхты в прекрасные номера отеля «Ливерпуль». Шкипер Джордж потихоньку подыскивал покупателя для знаменитой «Фигуреллы». Конечно, прекрасная была яхта, но хотелось что-нибудь попросторнее, с трюмами для торговых грузов. Что-то похожее на старого доброго «Дюка». Забегая вперед, скажу, что такую надежную шхуну капитан Сидоропуло и его экипаж нашли и купили. Но уже после отплытия Гвоздика, дядюшки Юферса и Тонги Меа-Маа на «Новой Голландии» в Европу.

Кстати, при оформлении билетов произошла заминка. И чуть не кончилась крупной неприятностью. Всем известно, что белые жители Австралии даже сейчас иногда косо поглядывают на темнокожих. А в те времена это было в порядке вещей. И чиновник в отделе оформления виз придрался:

— А эта… э-э… леди… Кто она и почему едет с вами?

— Видите ли… — оробел папаша Юферс.

— Я ничего не «вижу», — оборвал дядюшку чиновник. Он был похож на господина Шпицназе. — Аборигенам для выезда в Европу нужны специальные документы… У… этой дамы они есть?

Грузная, грозная, в европейском платье, но с туземными Погремушками Тонга Меа-Маа сурово засопела. Она все понимала! Достала из модного ридикюля сушеный лист дерева орона и с размаха выложила его черед чиновником. Стол от хлопка слегка присел, его хозяина прижало к спинке кресла.

— Что это такое?! — взвизгнул он. — Что вы мне подсовываете! Сено какое-то… Это насмешка над королевским служащим! Я… полицию…

Тут Гвоздик оставил вконец оробевшего дядюшку и быстро, на цыпочках, подбежал к чиновнику. Зашептал ему на ухо:

— Тише… Что вы!.. Это же герцогиня Тонга Меа-Маа кеу Тутуота, двоюродная сестра его величества Катикали Четвертого! Короля независимого государства Нуканука! Разве можно называть сеном паспорт с королевской подписью? Скандал будет…

— Э-э… но… — слегка опешил клерк. Он, как и все чиновники, боялся скандалов. — Откуда я вижу, что это паспорт? Что на нем? Где доказательства?

— Вот доказательство, — веско обронила Тонга Меа-Маа кеу Тутуота. И на лист упала крупная розовато-белая жемчужина.

— М-м… да… Одну минуту, сударыня… Соблаговолите присесть… — Чиновник приподнял лист, будто вглядываясь в Нуканукские буквы. При этом жемчужина как бы сама собой «катилась в приоткрытый ящик стола. — Действительно…

Прошу прощения, ваше высочество, но тут несколько неразборчиво… Молодой человек, вы не могли бы продиктовать имя герцогини, чтобы я вписал его в паспорт латинским шрифтом? А то могут найтись невежды, которым незнакома письменность королевства… э… Нукакака…

Гвоздик толстой самопишущей ручкой чиновника сам начертал на сушеном листе орона полное имя и титул тетушки Тонги. А чиновник сказал, что на всякий случай оформит копию паспорта ее высочества на гербовой бумаге. В общем, все кончилось благополучно. А то уж Гвоздик думал, что придется просить помощи у Кукунды!

Признаться, в эти шумные и полные событий дни Гвоздик вспоминал про сидящего в пуговице джинна нечасто. Уж очень много было впечатлений. Отвыкший от городской жизни Гвоздик теперь как бы снова родился для нее. С дядюшкой Юферсом ходил в театр и музеи, со шкипером Джорджем и коротышкой Чинче — в цирк и зоопарк. (Чинче, кстати, отрастил густые усы, и с него уже дважды рисовали портрет Ботончито для газет.) Лишь с тетушкой Тонгой Гвоздик гулял нечасто — она обиделась на австралийцев и не любила выходить из гостиницы.

Пуговицу Гвоздик всегда носил на шее, но вызывал Ку-кунду редко: постоянно люди кругом. Хорошо хоть, что спальня в гостинице у Гвоздика была отдельная… и вот однажды вечером, в этой спальне, Кукунда крепко обиделся: