Портфель капитана Румба

– Мы закажем художнику большой портрет капитана. Пусть напишет масляными красками! – продолжал раскручивать радостные планы Гвоздик. – И назовем таверну "Долбленая тыква имени капитана Ботончито"!

– Да… Но… – дядюшка Юферс опять начал скрести лысину. – Никто ведь не знает, как выглядел капитан Румб.

– Никто, значит, и не придерется!.. Мы попросим художника срисовать портрет с Чинче! – веселился Гвоздик. – Они с капитаном одного роста. Надо только будет пририсовать усы!

– Я их отращу заранее, настоящие, – пообещал Чинче. Он чувствовал себя именинником. Ведь история капитана Румба доказывала, что знаменитостью может стать человек даже совсем небольшого роста…

– Ох… – вдруг встревожился дядюшка Юферс. – Но как же мы забыли, Дикки… Ведь сокровище принадлежит не только нам, оно общее. Мы не можем забрать коллекцию себе…

– Ничего, – сказал шкипер Джордж. – Забирайте, папаша. А экипаж "Дюка" станет вашими компаньонами. Вместе мы заварим такое дело, что даже в моем родном городе будут ахать и завидовать на всех рынках и причалах. И наконец я смогу послать приличную сумму маме, чтобы она не имела нужды в старости и отдала наконец долг тете Соне…

– А… его величество? – осторожно сказал дядюшка Юферс. – Мы обязаны поделиться и с нуканукцами.

– Но нельзя же разорять коллекцию! – испугался Гвоздик.

Его величество согласился, что разорять такую коллекцию неразумно. Как видите, он действительно был просвещенный монарх и добрый человек. Он разъяснил, что готов получить свою долю от прибылей новой таверны потом. Только пусть капитан Жора даст ему в виде задатка два корабельных фонаря: один для дворца, а другой для школы.

На том и порешили.

Спать улеглись еще не скоро. Разглядывали при свете фонаря пуговицы. Читали выцарапанные на изнанке номера и узнавали по тетради, какая находка откуда.

Нашлись пуговицы адмирала Ансона и капитана Кука, известного корсара Хосе Альвареса по прозвищу Пикадор и командира русского шлюпа "Сокол" Коломенцева. И многих других славных моряков… Но много пуговиц было без номера и без рисунка в тетради. Видимо, Ботончито не успел зарисовать каждую. Ведь в коллекции было не меньше пяти тысяч экспонатов!

– Да, здесь еще придется поломать голову, – солидно сказал Гвоздик. – Может быть, следует обратиться к научной литературе… А ты что вздыхаешь, Макарони?

– Да! – поддержал Гвоздика шкипер Джордж. – Ты, Беппо, снова решил капнуть соленую слезу в кастрюлю общей радости?

Макарони вскинул руки с горестным недоумением:

– Святые силы! Неужели никто на понимает?! Ведь где-то среди этих пуговиц есть и та, что с камзола Джугги Ройбера ! Пускай мы ее не нашли, но она здесь! Значит, над кладом – проклятие Красного Жука! – Беппо вздрогнул, оглянулся. – И это проклятие (тьфу, тьфу, тьфу…) перейдет на нас!

– Если вы думаете, что Макарони во всем плох, так и нет, – заявил шкипер Джордж. – У него есть одно хорошее свойство. При самой сильной бессоннице, если я его слушаю, меня сразу тянет спать… – При этих словах шкипер Джордж решительно завернулся в одеяло и улегся рядом с погасшим костром, закрыв шляпой лицо. Остальные тоже, посмеявшись, начали укладываться. У Гвоздика, правда, от слов Макарони пробежали вдоль позвоночника царапистые холодные шарики, но он храбро сказал, что Беппо совершенно спятил, и тоже лег, положив голову на мягкий дядюшкин живот.

Обратное плавание протекало без приключений. Все, кроме Макарони, деликатного Катикали и молчаливого Кеа-Лумули, живо обсуждали планы на будущее.

После полудня подошли к Нукануке, обогнули скалу у входа в бухту Тагао и…

– Что это! – жалобно и тонко воскликнул шкипер Джордж. А остальные онемели, пораженные страшной и печальной картиной. На плоском берегу, куда вытащили для ремонта "Милого Дюка", лежал обгоревший остов без мачт, с черными провалами в борту и днище…

Пятая часть СЫЩИК НУС

1. Большая печаль. —Храбрая речь Гвоздика.– Как быть дальше? – Злоумышленник.

У меня рука не поднимается подробно описывать отчаяние путешественников. Больше всех убивался шкипер Джордж. Он сел на песок у сгоревшей шхуны и всхлипывал, как меленький мамин сын, который впервые пошел гулять один и был побит нехорошими уличными мальчишками. Помощник Сэм Сэмюэльсон подходил несколько раз к своему капитану и осторожно начинал:

– Может быть, я ошибаюсь, но…

– Замолчите, Сэм! – вскрикивал шкипер Джордж. – Вы всегда ошибаетесь! Но почему так непостижимо ошибся я, капитан Седерпауэл?! Зачем я оставил вас командовать ремонтом, зная, какой вы растяпа?.. – Он держал себя за виски, мычал и раскачивался, словно круглая куколка, которую нельзя положить набок. Такой куколкой в "Долбленой тыкве" однажды развлекал окружающих боцман с русского парохода "Генерал-адмирал Апраксин". Куколка была русская, но почему-то с китайским именем – Вань-Кавс-тань…