Портмоне из элефанта (сборник)

Тут же родилась красивая идея скинуться на небольшую часовенку в память Ленчика, и тут же организовали сбор. С поминочного щедрого угара получилось прилично… Даже, можно сказать, неприлично много… Собравший деньги мужчина, тоже вполне приличный, с грустными глазами, исчез тихо и незаметно минут через пятнадцать. Позднее выяснилось, что раньше его никто не знал и никогда не видел…

Про часовенку благополучно забыли… Баня по понедельникам без Ленчика загнулась, Дом кино – тоже… Все потихоньку стали жить дальше, как жили раньше: ломщики – ломать, кидалы – кидать, сценаристы – писать, художники – рисовать, музыканты – играть, воры – воровать, а спекулянты – торговать и наваривать…

И лишь один только Витек-разведчик каждый раз у себя дома, в кругу семьи, принимая ежевечерние сто пятьдесят, стукнет, бывает, кулаком по столу да скажет:

– Это Мандель довел его до могилы… Ебаный Штамп!..

Небольшой сюжет

«Молодец все-таки Витька, – в очередной раз подумал Алик и улыбнулся. – Как раскрутился!»

Витька Иванов, бывший его одноклассник и старый друг, самый, в отличие от Алика, что ни на есть русский мужик – добрый, веселый, местами бешеный, но при этом ужасно умный в силу, очевидно, какого-то случайного хромосомного выброса, прибыл на постоянное место жительства в Канаду в позапрошлом году – почти за год до Аликовой эмиграции. Попервоначалу он дуриком очутился в Америке вместе с семьей – по приглашению. В первый же день он надрался так, что, если бы не барабанные перепонки – полилось бы из ушей, а утром, выяснив, что литр «Столичной» здесь стоит пятерку, трехлитровая бутыль «Калифорнийского красного» – три с полтиной, а вполне приличную тачку с работающим кондиционером можно взять долларов за четыреста, незамедлительно принял единовластное решение оставаться. Уже после обеда с упомянутым красным он ехал в Бруклин – на встречу с жуликоватым, судя по голосу, русскоговорящим адвокатом. Настроение было отличным. «Это же теперь вечно можно жить по Стендалю, – с удовлетворением думал он, – пить красное по-черному…»

Добраться до законника он не успел. Блуждая по окраине Бруклина в поисках адреса, он напоролся в одном из переулков на двух чернокожих верзил. На приличном, как ему казалось, английском с небольшой примесью русского жаргонного Витька обратился к ним за помощью по части местной географии и стал совать им бумажку с адресом. Очевидно, одному из негров не понравился Витькин акцент, поэтому он смял и выбросил драгоценную бумажку и взамен, тоже на английском, как показалось Витьке, но уже с примесью лингвистических особенностей местного диалекта, предложил будущему рефьюджи купить у него сломанный зонтик за двадцать баксов. Второй же верзила в это время вынул из-за пояса здоровенный нож, перевернул его по-хитрому, так, что лезвие заторчало особенно страшно, и принялся не спеша вычищать острым кончиком грязь из-под ногтей. Витька, как аналитик высокого класса, расшифровал ситуацию довольно быстро и принял единственно правильное и спасительное, с его точки зрения, решение – со всей силы дал негру с ножом и ногтями в морду, другому – резко сунул коленом в пах и побежал со всей возможной похмельной прытью в противоположном от адвокатского района направлении. Бандюги так удивились, что им и в голову не пришло преследовать чужака. К вечеру семейный совет под председательством Витьки и в его же составе принял решение менять страну иммиграции с Америки на Канаду, где, по слухам, негров было совсем мало, но зато полно китайцев.

– Китаец негру рознь, – глубокомысленно изрек Витька. – И вообще, там экология лучше… – И на следующий день поехал к другому жулику, и тоже в Бруклин. На этот раз обошлось без негров и ножей, и процесс начался…