Портнихи Освенцима. Правдивая история женщин, которые шили, чтобы выжить

Портниха Рене Унгар добавила:

– Лето 1944 года было залито кровью{351}.

Отправившись в «Канаду» по заказу клиента, Марта обнаружила горы грязной, гниющей одежды: из Венгрии привезли так много вещей, что почти невозможно было их разобрать.

«Любое сопротивление чего-то да стоит, а вот пассивность всегда означает смерть», – Герта Мель{352}

22 мая 1944 года женщин Штабсгебойде перевели из старого здания польской табачной фабрики в новые блоки неподалеку от мастерских в главном лагере, построенных заключенными. Для многих портних переезд стал первым выходом на улицу за несколько месяцев. Они наконец снова увидели небо. Они обитали в блоке под цифрой шесть, на присоединенной к лагерю территории. Всего зданий было двадцать, четыре ряда, по пять блоков в каждом.

Группы, занимающиеся стиркой, глажкой и штопаньем, перевели в бывшие конюшни неподалеку, у мощеного двора, а элитные портнихи продолжали шить для эсэсовцев в «Верхнем ателье» Штабсгебойде, как и прежде. И работы у них было много. Марта взяла пару новых портних на замену француженок Алиды Деласаль и Марилу Коломбен, которых перевели в женский концлагерь Равенсбрюк в августе 1944 года.

Хоть снаружи новое общежитие было уродливым, внутри по стандартам Освенцима оно было роскошным. Была столовая со столами и стульями, даже небольшая сцена с пианино, что очень радовало любителей музыки Марту и Гуню. На полу лежали шерстяные ковры, душевые были обложены плиткой, на каждой койке было пуховое одеяло. Эти символы цивилизации оказались там точно не для облегчения жизни заключенным: пристройку к лагерю возвели, чтобы показывать инспекции Красного креста в качестве доказательства, что Освенцим – вовсе не страшное место.

На окнах не было решеток, но заключенных все равно окружала колючая проволока. Большая площадь перед блоками была местом казни, отрезвляющим напоминанием о наказаниях за проступки и попытки сбежать. Марта понимала, что если ей удастся сбежать, но ее поймают – то немедленно убьют.

Одним туманным сентябрьским вечером всех портних вывели на улицу стать свидетелями казни их подруги Малы Циметбаум. Мала, обычно носившая опрятный костюм в спортивном стиле с белым воротничком, была знакома всем в лагерном комплексе. Она была искренне добрым человеком и всегда излучала тепло. Даже эсэсовка Мария Мандль ей доверяла. Как lauferka – посланница СС, курьер, проводница, – Мала имела право свободно передвигаться, и она пользовалась этой свободой для передачи информации и контрабанды сопротивлению.

В Освенциме она познакомилась с польским заключенным Эдеком Галинским, и они по-настоящему влюбились друг в друга. В июне 1944 года Эдек покинул лагерь в форме СС. Мала сбежала с ним. Кто-то рассказывал, что она была в мужском комбинезоне, кто-то – что в эсэсовском дождевике.

Все подруги Малы надеялись, что влюбленные доберутся до безопасного места.

Две недели спустя женщины, стирающие одежду из пыточного блока 11 в главном лагере, распространили новость: Малу с Эдеком поймали. Подруга Гуни в политическом секторе, заключенная Райя Каган, была вынуждена работать переводчиком на их пытках, жестоких и продолжительных{353}.

Малу сломить не удалось.

Первым повесили Эдека. Настала очередь Малы. На казнь она шла в лохмотьях, покрытая синяками, но не собиралась сдаваться – девушка перерезала себе запястья бритвой, полученной от сопротивления. Она бросилась на ближайшего эсэсовца с окровавленными кулаками. Ее избили, бросили в телегу, и затем выставили труп на всеобщее обозрение. В назидание другим.

Женщины Штабсгебойде не пали духом после казни Малы. Они только утвердились в желании бороться дальше и выжить во что бы то ни стало. А потом рассказать об этом другим. Браха навсегда запомнила последние слова Малы: «Бегите. Может, вам повезет больше моего…»{354}.

В сентябре с неба начали падать бомбы. Казалось, появилась возможность.

Союзники отправляли самолеты на воздушную разведку над зоной Освенцима с мая 1944 года, делая фотографии фабрики I.G. Farben в близлежащем Аушвице-Моновице. Союзники планировали уничтожить немецкие центры производства вооружений, но решили не затрагивать газовые камеры или железные дороги, ведущие к ним. Пролетая над Моновицем, самолетные камеры запечатлевали Аушвиц-Биркенау.

Сверху лагерный комплекс кажется маленьким, ряды зданий и точки-деревья, как на игрушечной диораме.

Самолеты союзников пролетали над лагерем и возвращались на безопасную базу. Узники лагеря так сделать на могли. Портнихи не сводили глаз с защипов, складок, отверстий для пуговиц, и работали, стежок за стежком. Как вдруг раздался вой сирен.

Миссия 13 сентября была не разведочной. Воздушные камеры запечатлели сбрасывание бомб; они падали вокруг цели – предприятия I.G. Farben. С высоты в 7 километров сбросили тысячу бомб. Как только прозвучала воздушная тревога, портнихи побежали к пристройке, чтобы спрятаться от бомб в подвале блока.