Портнихи Освенцима. Правдивая история женщин, которые шили, чтобы выжить

Через карандашные открытки заключенным Освенцима надо было как-то сообщать о смертях родных. Чтобы послание прошло цензуру, составлять его надо было аккуратно. Ирена в открытке отцу написала, что ее сестры присоединились к матери, и теперь они все в городе Плинчеки. Ее мать умерла в 1938 году; «плин» – это «газ» на словацком. Послание пошло проверку, и адресат его понял. Теперь обувной мастер Шмуэль Рейхенберг знал, что его дочери Фрида, Эдит и Йолли мертвы, но, по крайней мере, Ирена еще была жива, и Марта о ней заботилась.

На передней стороне одной из Мартиных открыток из лагеря, прямо на штампе с Гитлером и под датой (6 апреля 1944 года) и маркой «Берлин», кузина Марты Герта приписала послание: «Герта тепло обнимает и целует! Вы не общаетесь ни с кем из родственников?»

Никто из семьи Герты не пережил войну.

Послания, полученные заключенными, не сохранились. Их нельзя было хранить в качестве сувениров и как напоминание о родных; все компрометирующие бумаги надо было разрывать, смывать или сжигать.

Гуня не могла переписываться с родителями, бежавшими в Палестину. Она не знала, что они постились каждые понедельник и четверг и молились о «дочери в опасности»{337}.

«Мы были уверены, что никогда не выберемся из этого ада, и хотели, чтобы однажды мир о нас узнал», – Вера Фольтынова{338}.

После войны эсэсовская медсестра Мария Штромбергер дала показания, в которых отметила, что помогала она довольно мало, хотя на самом деле те, кому она помогала, были ей безмерно благодарны. За участие в сопротивлении на нее доносили дважды. Во второй раз это уже привлекло внимание коменданта Рудольфа Хёсса. Оба раза она утверждала, что невинна. Оба раза ее отпустили с предупреждением; она не выдала ни одной соратницы, в числе которых была и Марта Фукс.

На руку Штромбергер сыграло то, что она была акушеркой на последних родах Хедвиги Хёсс в сентябре 1943 года. Роды последнего ребенка, Аннегрете, были особенно тяжелым. После них Хедвига восстанавливалась в специальной одежде для матери, сшитой в лагерном ателье. Набор одежды для новорожденного ей тоже было легко получить – какие могут быть трудности, когда в твоем распоряжении группа персональных портних и залежи краденого добра в «Канаде».

Сестра Мария, кодовое имя которой было S, могла свободно перемещаться за пределами лагерного комплекса, что делало ее очень полезной союзницей подпольного сопротивления. Она рисковала жизнью, вынося из лагеря записки и посылки. В потайном отверстии щетки для одежды была спрятана конфиденциальная информация. Накрахмаленная белая форма в некотором смысле защищала Марию, пока та ждала поезд на польской железнодорожной станции или стояла на углу польской улицы, шепча контакту из сопротивления секретный пароль.

Также сестра Мария тайком выносила фотопластинки – не зная, что на них изображено, – и книги с историями болезни. Она была одной из многих участниц весьма активной группы людей, готовых рисковать жизнью, чтобы передать польскому сопротивлению доказательства преступлений в Освенциме, и это были не завуалированные сообщения о конкретных смертях, как на открытках портних.

Заключенные-секретарши, обитающие в Штабсгебойде и работающие в Центральном офисе СС, втайне делали копии планов газовых камер и крематориев Биркенау. Копии прятали в банках, которые, в свою очередь, скрывали в цементе блоковой душевой, а затем план вшивали в пояса и передавали солдатам армии Крайовой{339}.

Удалось сохранить самые очевидные улики: в Биркенау тайком пронесли фото– и видеокамеру, чтобы запечатлеть работу зондеркоманд («особых команд»), обязанности которых заключались в обработке тел убитых. Заключенный Альберто Эррара сделал несколько поспешных фотографий западного входа в пятый крематорий. Эррару впоследствии подвергли пыткам и убили за неудачную попытку побега, но в сентябре 1944 года его камеру удалось передать польскому фотографу Пелагее Беднарской в Кракове. Передачу осуществила участница сопротивления Тереза Ласока, контакт Марии Штромбергер{340}.

Из всех фотографий, сделанных в самых жутких условиях, Беднарской удалось спасти всего три. Это единственные дошедшие до нас фотографии, на которых запечатлен непосредственно процесс уничтожения в Освенциме{341}.

Стежок за стежком, освенцимские портнихи продолжали шить одежду для эсэсовских жен и их мужей, которые организовывали и своими руками выполняли ужасные вещи, запечатленные на тех запрещенных фотографиях. Марта по-прежнему ходила в «Канаду» за одеждой, отнятой у напуганных жертв нацистов.

«Канада» была не только хранилищем вещей мертвых, но и важным местом для подпольного сопротивления. Походы в «Канаду» по приказу Хедвиги Хёсс были идеальным прикрытием для Марты, чтобы делиться новостями и составлять планы.