Портрет А

Некоторые исследователи утверждают, правда, что «настоящая слава» пришла к Мишо лишь после того, как в середине пятидесятых появились его книги об экспериментах с психоделиками. Хотел ли сам Мишо «настоящей славы», сказать трудно. Категорически отказывался от интервью. Пытался скрыть от публики лицо — первые фотографии появились в газетах вопреки его воле. В 1946 году в беседе с корреспонденткой журнала «Минерва» (один из трех-четырех раз за всю жизнь, когда он согласился на подобие интервью) Мишо говорит: «Я иногда задаюсь вопросом, какое действие оказывают мои книги на читателей, которые к ним небезразличны. Трудно сказать точно. Мне неловко идти в „Нувель Ревю Франсэз“ и спрашивать досье отзывов в прессе — выяснять, что думают критики и какова моя аудитория. Она, конечно, небольшая, но, думаю, довольно постоянная». Потом, когда аудитория уже явно расширилась, он отказался издаваться в солидной академической серии «Библиотека Плеяды» — не хотел «выставлять напоказ» свои тексты, собранные вместе, заранее опасаясь тиражирования, как он писал, «своего личного дела, в котором окажешься запертым — одно из самых гнусных ощущений, которые мне доводилось испытывать, я с ним я боролся всю жизнь. Отбрасывать, сокращать, а не собирать вместе — вот каким будет мой идеал». Не соглашался он, впрочем, и на массовый общедоступный карманный формат. Причины своего нежелания объяснял так: «ко мне нужно прийти», «меня надо заслужить». На первый взгляд это кажется рисовкой, но потом понимаешь: общедоступные многотиражные издания — составляющая литературной моды, а Мишо со своей уже сложившейся репутацией и рискованными экспериментами с наркотиками имел все шансы заделаться этаким «гуру» для массового употребления, «культовым автором», и его самого такая перспектива, как видно, приводила в ужас. В 1965 году ему присудили Национальную премию Франции по литературе. Мишо от нее отказался и потом всегда отказывался от всех литературных премий, например, в 1982 году — от премии Антонио Фельтринелли, присужденной ему итальянской Академией наук. Отношение к литературным наградам у него было сложным: он смолоду страдал от безденежья, бедность не позволяла ему удовлетворить страстную тягу к путешествиям, к тому же, как свидетельствуют его письма, он не без трепета относился к своим книгам, не мог дождаться их публикации, боялся, что кто-то похитит его идеи раньше, чем книги придут к читателю… Несмотря на это, литературная «сцена» и участие в «литературных событиях» были для него категорически неприемлемы. Вот как он сам сформулировал свое отношение к премиям в одном письме, которое, между прочим, опубликовал в литературном журнале «Комба» («Битва»): «Я бы еще извинил некое собрание, которое, посовещавшись тайно в темном подвальчике, направило бы мне, не указывая от кого, значительную сумму в знак одобрения. Можно было бы приложить хвалебное письмо — коротенькое, но дающее простор воображению…» Кто-то счел позицию Мишо кокетством, друзья же видели здесь один из парадоксов его натуры: он отказывался от наград, но в то же время отнюдь не безразлично относился к похвалам, если только в его глазах они выглядели подлинными — например, к частным или вообще анонимным отзывам… Вероятно, его отказ от «медиатизации» — протест против публикации фотографий — и отношение к премиям объяснялись желанием защитить свой покой, а также сохранить ауру, которую создают загадочность и сдержанность.

V. Поэт стал художником