Портрет Баскома Хока

И теперь уже Лео, медлительно и задумчиво покачивая головой в благодарном преклонении перед остроумием своего клиента, приближается к гостю-гиганту и, все еще от души подхихикивая своим воспоминаниям, наклоняется через стойку и доверительно шепчет:

— Эт’ наш Гро-оган… (как бы оправдываясь). Слегка тут подпил, так что не слушайте, что он несет… Он вовсе не к тому, чтобы цепляться! (Успокоительно, весомо.) Не-ет! Это ж такой славный парень, каких свет не видывал, когда не пьяный… а это он та-ак, дура-ачится… а вовсе не к тому, чтобы цепляться… но ить гос-споди-и! (Вспомнив, внезапно разражается могучим смехом — жирные, мрачновато-неспешные «ха-ха-ха» сотрясают все ночные отечности и складки его тяжелых брыл.)… Ну как тут не смеяться… да к тому же это у него вышло-то как здорово — ящик себе под ноги подставил, что ли… ха! ха! ха! ха-ха!.. Только он это не к тому, чтобы цепляться!.. Не-ет! Это ж такой славный парень, каких свет не видывал, когда не пьяный!.. Ну, здорово это у него вышло — ящик себе под ноги подставил, что ли, — это он хороши сказал!.. Ха! Ха! Ха! Ха! Ха! (И тяжело удаляется, колыхаясь от медленного, ночного смеха, неторопливо и задумчиво покачивая головой.)

Теперь, когда гость, оставленный в покое, стоя в сторонке, пьет, среди выпивох, теснящихся у другого конца стойки, разгорается оживленная полемика, и время от времени из общего гомона доносятся отдельные возгласы — обрывки клятвенных заверений и яростного несогласия, вроде следующих:

— Не-ет!.. Да ну тебя!.. Ну ты скажешь!.. Да в нем уж конечно… А давай на спор!.. Не-ет!.. Да ну тебя!.. Да в нем два десять, это как пить дать!.. Да ну тебя!.. А давай на спор!.. Ну ладно! Ла-дно!.. Ну давай, спроси у него сам!.. Ну конечно больше! Давай на спор!..

Один из спорщиков отделяется от полемизирующей группы и с кружкой пива в руке подходит к одинокому гостю… Лицо не плохое, не злое, не враждебное — обычный горожанин, лет под пятьдесят; персонаж, словно сошедший с картинки в газетном комиксе: втянутые щеки, лоб в складках, большой нос, глубокие морщины, рот слегка запавший — лицо словно из-под металлического клише, а столько наглого всеведения, циничной самоуверенности — нервные окончания притуплены, речь грубая, — во всем безошибочно узнается исчадие большого города.

Исчадие города (дружелюбно, как бы слегка оправдываясь, ухмыляется, понижает голос и говорит, по привычке не разжимая губ, одними уголками рта): …Пр'шу пр’ще-ния, старик… У меня к тебе вопрос тут один в'зник — не в'эражаешь? Вот мы с приятелем все никак насчет тебя не сговоримся… и у меня к тебе вопрос тут один в’зник… Ты как — не в'эражаешь?

Высокий незнакомец (машинально ухмыляясь и услужливо испуская подходящий к ситуации смешок, фальшивый беспредельно): Разумеется!.. ах-ха-ха!.. Ну конечно!.. ах-ха-ха!.. Давай шуруй, чего там… Ах-ха-ха.

Исчадие города: Потому что, если в’зражаешь — так и скажи, не обижусь… К тебе, поди, куча народу с одним и тем же вопросом лезет, и я подумал, может, тебе надоела уже эта волынка — ты меня понял?… Это ж кого угодно достанет, если лезть всю дорогу с одним и тем же вопросом… (На лице затруднение; выразительно передергивает плечами и говорит с надеждой.) Тып-понял?

Высокий незнакомец: Так ведь… ах-ха-ха!.. Да… пожалуй, да… То есть — давай шуруй… ах-ха-ха!.. Ничего страшного.

Исчадие города: К тебе, поди, такая куча народу с одним и тем же лезет, что ты, видать, и сам уже с'бразил, что это за вопрос, — так, нет?

Высокий незнакомец: Так ведь — да — нет — ах-ха-ха… То есть — Да!.. Да, наверно!

Исчадие города: Ну дак вот, старик… если не в’зражаешь… если ты не против… Я только хотел спросить… (Доверительный шепот.)… просто мы с приятелями все никак насчет тебя не сговоримся — в тебе сколько росту?… (Поспешно.) Ну, а если не хочешь мне говорить — ланне-надо!.. Ты ж понимаешь, некоторым…

Высокий незнакомец: Да чего уж там — ах-ха-ха — нет, конечно, то есть да — ах-ха-ха… все нормально… Совершенно никаких возражений… Во мне примерно сто девяносто семь — сто девяносто восемь… то есть я уж давно не мерился… но в последний раз, когда я мерился, было примерно сто девяносто семь — сто девяносто восемь… (Виновато.) Правда, это уже давно было… Несколько лет уже, как я не мерился… но… ах-ха-ха… тогда было примерно сто девяносто семь — сто девяносто восемь, и с тех пор я вряд ли сильно подрос… ах-ха-ха… Где-то между сто девяносто семь — сто девяносто восемь.

Исчадие города (с удивленным, но несколько разочарованным видом): Эт-точно?… А я думал, в тебе больше!.. Я думал, в тебе два десять, не меньше… Тут один тоже говорил, что в тебе не будет двух метров… (Задумчиво.) Сто девяносто семь — сто девяносто восемь, хм… Но эт-точно? Я-то думал, в тебе больше!

Высокий незнакомец: Нет… ах-ха-ха… это очень многие так думают… но я полагаю, все правильно… где-то между сто девяносто семь — сто девяносто восемь…

Исчадие города (шутливо): Слушай! Знаешь, что тебе надо сделать?.. Знаешь, что бы я сделал, будь я такой громадиной, как ты?

Высокий незнакомец: Ну, в общем, нет… ах-ха-ха! А что такое?