Портрет дамы

— Но что, если бы вы промахнулись? — пискнула я, еще раз осознав, насколько мы с Пио были близки к смерти.

Грегорио, похоже, не задавался таким вопросом.

— Я никогда не промахиваюсь, — сказал он просто. — И даже если бы промахнулся, у меня еще есть мой меч.

Существовала еще возможность того, что пока он добежал бы до нас, мы с Пио могли получить серьезные или даже смертельные раны. При этой мысли я вздрогнула. Без сомнения, я еще не раз переживу это происшествие в ночных кошмарах.

Что-то мне подсказывало, однако, что вряд ли подобное случится с Грегорио.

— Я удивлен, что мы раньше не встречались, — продолжил он, не подозревая о моих страхах. — Вы, должно быть, только приехали в замок. Как вас зовут?

Я представилась и выдала ему короткую версию той истории, которую сочинил Леонардо.

— Итак, я приступила к обязанностям горничной графини только вчера. Но откуда вы знали? Вы же не можете знать каждую женщину в замке.

— Я знаю всех красивых женщин… и некоторых из них лучше, чем других.

Я практически слышала в его голосе ту ленивую улыбку, которой он одарил меня несколько минут назад. Как и прежде, я разрывалась между возмущением и легким трепетом, пробежавшим по моему телу от этого намека. Я безжалостно расправилась с трепетом, напомнив себе о своей миссии, и спросила как можно более невинным тоном:

— Вы знали Беланку, горничную, вместо которой взяли меня?

Я почувствовала на мгновение, что его хватка стала более жесткой.

— Я разговаривал с ней пару раз, вот и все.

На этот раз в его голосе не было ленивой улыбки. Подозреваю, что на дальнейшие вопросы о Беланке он бы отвечать не стал, но на тот момент это было неважно. Мы дошли до портика, который вел в крыло замка, где располагались покои знати. В отличие от безлюдных окрестностей конюшен, эта часть двора походила на муравейник. Всюду сновали слуги и торговцы.

И мужчины, и женщины застывали в изумлении при виде молодой женщины, которую нес на руках капитан стражи, и маленькой собачки, семенящей за ними. Взгляды, которыми они провожали нас, большей частью выражали разной степени неодобрение. И только одна беззубая старуха в белом платке, который обычно носили няньки, и бедном платье захлопала в ладоши и понимающе улыбнулась мне.

Пио цокал своими крошечными когтями по каменному полу замка, следуя за нами в апартаменты Катерины. У меня мог бы возникнуть вопрос, откуда Грегорио знал, куда идти — хотя, разумеется, капитан стражи не мог не знать планировки замка, но в тот момент мне было все равно.

Жжение в руке превратилось в небольшой пожар, и я боялась, что он оказался прав и рана действительно начнет загнивать. Мне оставалось только надеяться, что радость графини от того, что Пио цел и невредим, окажется сильнее, чем ее гнев, и она позволит мне отлучиться, чтобы залечить рану.

Но не успели мы дойти до покоев Катерины, как юная графиня выбежала нам навстречу вместе со всеми тремя служанками. Она встала как вкопанная, широко раскрыв глаза и испуганно глядя на песика.

— Пио! — вскричала она с облегчением, падая на колени.

Ее любимец радостно тявкнул в ответ. Вырвавшись, он бросился к ней, волоча за собой веревку, похожую на золотую змейку, и с кошачьей грацией прыгнул в ее объятия.

— Пио! — снова воскликнула она, прижав его к себе так сильно, что он взвизгнул. — Я боялась, что тебя растерзали!

— С ним все в порядке, графиня, — сухо сказал Грегорио, — хотя я не могу сказать того же о вашей служанке.

Она подняла голову и посмотрела на нас, словно только что заметив.

— Что это значит, капитан? Что вы здесь делаете и почему у вас на руках моя горничная?

— Она получила ранение, спасая Пио от одной из собак возле конюшен. Я думаю, ее нужно отнести в ее комнату, чтобы кто-нибудь из служанок мог позаботиться о ней.

— Она спасла Пио? — Она еще больше расширила глаза и уставилась на меня, как будто впервые по-настоящему заметив с тех пор, как я поступила ей в услужение. Затем она увидела кровь на моей руке, и ее золотистые скулы побледнели.

— Быстро несите ее в мои комнаты, — приказала она, отпустив собаку и поднимаясь на ноги. — Я сама осмотрю ее.

Несколько минут спустя я была с комфортом размещена на самой мягкой кровати из всех, на которых мне доводилось спать, а моя рука лежала на пуховой подушке. Следуя указаниям Катерины, Эста принесла таз воды и промыла порез. Графиня налила мне довольно большой бокал вина и заставила выпить, сказав, что это облегчит мою боль.

— Я добавила в вино несколько капель настоя трав, который моя кормилица Лидия рекомендовала пить при всяком недомогании, — объяснила она.

Пио сидел на подушке возле меня, жуя цукаты и внимательно наблюдая за происходящим. Грегорио, лениво прислонившись к колонне, занимался тем же самым, что и пес, пока Катерина с горничными хлопотали вокруг меня. Когда это зрелище ему окончательно наскучило, он распрямился и произнес:

— Прошу прощения, графиня, но я должен вернуться к своим обязанностям.

Я подозревала, что по большей части его обязанности заключаются в том, чтобы пить и играть в кости в караульном помещении с другими солдатами.