Портрет дамы(СИ)

У Матфея поклониться младенцу приходят волхвы, приносят царские дары, у Луки же нет упоминания ни о волхвах, и о попытках царя Ирода уничтожить претендента на трон. У Луки говорится не о волхвах, а о пастухах, которые пришли поклониться младенцу.

У Матфея родители Иисуса проживают в Вифлееме, а у Луки в Назарете, и приходят в Вифлеем только для переписи, поскольку родом оттуда.

У Матфея рождение Иисуса относится к последнему году правления царя Ирода - 4 год до н.э., а у Луки ко времени переписи населения по указу кесаря Августа - 6 год н.э. Таким образом, разница составляет не менее 10 лет.

Можно предположить, что у Матфея речь идет о том, что родился Иисус Варавва, а у Луки о том, что родился Иисус Назареянин. Но не только история рождения вызывает разночтения, есть у Луки еще один эпизод, который не вяжется с ролью Иисуса Христа, как духовного наставника.

"36 Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч;  37 ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне и сему написанному: и к злодеям причтен. Ибо то, что о Мне, приходит к концу." (Лука 22:36,37.)

Для чего Иисус говорит о необходимости приобретать оружие? Только для того, чтобы связать это с эпизодом, когда во время ареста Петр отрубил рабу ухо? Но ведь сам Иисус осудил этот поступок Петра.

Некоторые исследователи утверждают, что Евангелия от Матфея и от Луки написаны уже после смерти этих евангелистов, возможно, что они представляют собой компиляции более ранних текстов, и данную фразу следует понимать так: "Назареянин говорил Вам - возлюби врага своего, а я говорю - купите мечи, ибо миссия моя подходит к концу, близок час восстания: сегодня рано - завтра будет поздно".

А если так, то восстание планировалось именно на Пасху, когда в Иерусалим соберется максимальное количество народа. В пользу этой версии говорит и то, что восстание против Архелая, унаследовавшего трон после смерти Ирода Великого, началось именно на Пасху, когда все съехались в Иерусалим.

В пользу компиляции текстов Евангелия говорит и то, что в них наряду с проповедованием мира и любви, звучат призывы к жестокости и насилию:

"34 Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч,  35 ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее.  36 И враги человеку - домашние его." (Матфей 10:34,35.)

Это звучит как явный призыв к гражданской войне. Священники дают иную трактовку этим словам, они считают, что Иисус говорил о разделе людей по вере в Спасителя. Но, возможно, все оказывается гораздо проще, и действительно имела место компиляция. И слова эти принадлежат Иисусу, но не Назареянину, а Варавве.

В период восстания против римлян произошла и война гражданская, многочисленные секты устроили резню между собой в осажденном римлянами Иерусалиме. Дошло даже до того, что был уничтожен значительный запас продовольствия, что привело к голоду и эпидемии. Жертвой этой гражданской войны стал и первосвященник Каиафа.

Вероятнее всего, речь шла о двух мессиях: один - проповедник и миротворец Иисус Назареянин, названный Христом, другой - бунтовщик и воин, вождь Иисус Варавва. Оба происходят из рода царя Давида, но от разных ветвей. Оба борются за счастье своего народа, но один на основе мира и любви, другой - на основе вооруженного восстания. Иисус Варавва происходит не просто из рода царя Давида, он еще и потомок царя Соломона, и поклониться ему приходят представители власти, носители идеологии - волхвы (в западной традиции три царя). С ним связывают надежды на силовой метод разрешения ситуации. Иисус Назареянин ближе к простому народу, хоть он и ведет свое начало от царя Давида, но из другой ветви. Представителей власти он не интересует, поклониться к нему приходят простые пастухи.

Образ Вараввы воспринимается двояко: с одной стороны как мессия, готовивший вооруженное восстание против поработителей; с другой стороны - разбойник, убийца. Но одно не противоречит другому. Вероятно он принадлежал к течению зелотов, к радикальному его крылу - сикариям, профессиональным убийцам, которые не щадили не только римлян, но и своих сограждан, заподозренных в сотрудничестве с оккупантами.

Естественно, что для Понтия Пилата Варавва представлял гораздо большую опасность, нежели Назареянин. Отпустить его - значит обречь себя на необходимость отражать вооруженное восстание иудеев в самом недалеком будущем. Поэтому по логике прокуратора, следовало бы казнить Варавву, а отпустить Христа.

Судьба Вараввы после событий на Голгофе неизвестна. Восстание, которое произошло в 66 году нашей эры, возглавил не он, а Шимон Бер Гиора из дома Иегуды Галилеянина, который тоже погиб в период междоусобных разборок. Поэтому, скорее всего, Варавва все-таки был казнен.