Портрет девушки в черном цвете

Он внимательно осмотрел и прослушал девушку, а потом сказал, что она, видимо, простужена и надо сделать флюорографию. А сейчас можно поесть. Это известие Кира встретила с огромным энтузиазмом. Она внезапно почувствовала что страшно голодна. Только идти никуда не хотелось. Но ей объяснили, что идти никуда не надо, через несколько минут сестра вернулась с раскладным столиком. Как только ее оставили одну, девушка сосредоточилась на твороге и нарезанных фруктах. Еще через несколько минут ей принесли блюдечко с джемом, горячие булочки и кофе. Один глоток и Кира поняла, что оживает. Но насладиться едой в полной мере ей не хватило времени. В дверь настойчиво постучали. Она замерла с полным ртом и решила не отвечать. В конце-концов девушка никого не ждала, а врачи и медсестры входили без стука. Спустя короткое время стук повторился и в дверь вошел молодой мужчина. Он сделал несколько шагов, а потом остановился и начал рассматривать ее самым нахальным образом. Кира уже хотела сказать ему, что так вести себя совершенно неприлично, как вдруг, неожиданно для себя чихнула прямо у мужчины на глазах. Это расстроило ее, но мужчина внезапно так здорово улыбнулся и сказал что-то явно сочувствующим тоном, что она сразу успокоилась. Успокоилась и с неожиданным интересом стала рассматривать мужчину. На ее взгляд, он обладал весьма привлекательной внешностью. Конечно, черты лица резковаты, но он же не киношный герой. Короткая стрижка и красивые глаза. “Кира, что-то тебе последнее время темноглазые попадаются. Приятный. Только что ему надо?”

Мужчина шагнул вперед и протянул ей удостоверение. Так он полицейский! Вся картина вчерашнего происшествия вдруг снова встала перед глазами. Она старательно вглядывалась в корочки, а мысли неслись как на пожар. Что с Генрихом, что с людьми, в которых она стреляла? А может она и не стреляла? Может это все ей показалось? Нет, не показалось. И все-таки… Наверно все нормально, иначе этот полицейский уже бы ее арестовал. Что бы не произошло, лучше волнения не показывать. Пускай спрашивает.

Кира сама удивилась, как ей удалось сохранить спокойствие и вернуть удостоверение без дрожи в руках. И Генрих, почему-то она была уверена, с ним все в порядке. Тут Кира вспомнила еще о водителе. А что с бедным парнем? Стоит ли спрашивать об этом у этого… комиссара? Она решила сделать еще одну паузу, благо на подносе стояла недопитая чашка с кофе. Она сделала вид, что пьет, посматривая на полицейского. А тот выглядел так, как будто пытался решить внезапно возникшую сложную логическую задачу.

Ситуация выглядела уже достаточно нелепо, пауза затягивалась. Кира даже поймала на мысли, что мужчина как-то не очень походит на полицейского и тут он, наконец, задал ей вопрос. Вопрос, который ее удивил еще больше, чем длительное молчание. Милан поинтересовался, умеет ли она говорить по чешски, причем сделал это на французском языке.

“Может он уже что-то про меня знает? Может я уже француженка? Вот ситуация! Просто голова кругом!”

Видимо он понял ее непроизвольное движение как отрицание и повторил свой вопрос по-немецки.

“Вот, так и поговорим!”. Она снова покрутила головой. “Пора переходить в наступление, покажем свои лингвистические познания. Но думаю, ему они не подойдут”. И верно, в ответ на ее признание в том на каких языках она готова вести беседу, Милан также только покрутил головой.

Ну вот и ладненько. Хотя и жалко его. В конце концов, она решила назвать свое имя. Чех ответил весьма охотно и представился вторично.

И тут дверь открылась и вошли ведьмы. Честно говоря, Кира встретила их появление с облегчением. Во всяком случае, появилась уверенность, что Фредерика все разрулит.

Фредерика действительно остановилась поговорить с комиссаром, ну а Дженна сразу направилась к ней. Женщина наклонилась и предупредила девушку о том, что они все знают, все будет нормально, и чтобы она не волновалась. Сказала, что Кира зарегистрирована здесь под своей фамилией, но как гражданка Франции, так сказать авансом, что задерживаться сейчас здесь они не будут, уедут все вместе. Одежду ей привезли.

Фредерика, наконец, обернулась и поинтересовалась, готова ли она поговорить с “представителем власти”. Ну, теперь, под таким покровительством, она была рассказать комиссару все. Все, кроме разных нюансов. Она же и сама нечетко все помнит. Просто нашло умопомрачение какое-то.

Милан начал задавать ей вопросы, а она отвечала. Полицейский начал хмуриться, а ей почему-то было очень смешно. Вот тут-то это все и произошло.