Портрет девушки в черном цвете

И сквозь эту дымку, сквозь мерцание, вдруг проступил знакомый силуэт. Отец! Такой, каким он был перед тем как уехал в последнюю командировку. Казалось, протяни руку и сможешь прикоснуться, почувствовать его тепло, его запах. Она хотела закричать, позвать его, но не успела. Не успела и вместо отца она вдруг, в этой мгле, которая продолжала искать выхода, увидела женщину. Она была очень очень знакома, похожа на … Но была молода, она улыбалась. Эта женщина, конечно это была бабушка. Через несколько секунд перед Кирой вновь промелькнул силуэт. Мужчина в гимнастерке, с усталым лицом. Еще, еще. Лица перед ней мелькали все ускоряясь. И вдруг все замерло.

Абигайль еще сильнее сжала ее руку, а она вглядывалась в лицо молодой девушки, которая, словно смотрела сквозь сотни лет на нее, с какой-то надеждой, мечтательностью. Низенькая, маленькая и одновременно сильная, с упрямо сжатыми губами, гордо вздернутым подбородком.

Кира оглянулась к архивариусу.

— Кто… это?

— Это та, которая передала тебе дар. Твой дар, с помощью которого ты увидела своих предков. Твой дар был в них, передавался через них, жил в них, чтобы теперь проявиться в тебе.

— В этих комнатах, можно проследить весь путь, которым твоя сила шла через времена навстречу тебе. Увидеть твоих предков.

— А почему все остановилось. Все началось с нее, с этой девушки? Сила зародилась в ней?

— Зародилась? Возможно. Этого мы не знаем. Но я буду помнить их всех. Всех кто сегодня предстал перед тобой. Потом мы постараемся узнать, нет ли в наших записях чего-то пропущенного, кого-то нового.

— Но как это вообще возможно? Откуда появляется память об этих людях?

— Думаю эта память хранится в каждом человеке. А твоя сила помогает увидеть ее. Но пойдем. Отпусти уже твою стихию. Больше мы ничего здесь не узнаем.

Абигайль направилась к двери, но Кира не могла так просто выйти отсюда. Она наоборот, подошла поближе к образу, который по-прежнему оставался стоять посреди комнаты. Девушка, казалось, смотрела ей прямо в глаза. Неужели их разделяло пятьсот лет? Она была такой живой… И взгляд, внимательный, серьезный.

Кира не могла поверить, что это просто запечатленный неведомым образом генетический отпечаток, записанная неизвестным шрифтом криптограмма, которую сейчас удалось прочитать с помощью волшебства. Разве не волшебством можно было назвать возможность оказаться лицом к лицу со своей прапрапрапра и еще неизвестно сколько раз бабкой.

Интересно было бы поговорить с ней. Узнать о том как жила, как любила, умела ли пользоваться своим даром. Девушке вдруг показалось что губы маленькой красотки дрогнули. Это было невозможно. Хотя, может быть это было просто невозможно представить. Словно легкий серебряный колокольчик прозвенел. Или показалось. Наверно.

Кира вышла из комнаты. Она старалась больше не оглядываться, не оглядываться назад и сохранять спокойствие. Хотя сердце готово было разорваться от грусти.

Агнешка вместе с Абигайль уже ждали ее в самом центре комнаты. Девушка сделала еще несколько шагов и обняла подругу. Стоять так, закрыв глаза и слыша только дыхание польки было невообразимо приятно. Какое-то время не хотелось шевелиться. Не хотелось ничего.

Потом она собрала все силы и отстранилась.

— Ее звали Хабира.

Агнешка только покачала головой. Кира повернулась к женщине-архивариусу. Ей самой было непонятно откуда пришло это знание и почему оно так важно для нее. Возможно она получит ответ здесь. Но нет, одного взгляда было достаточно чтобы убедиться в обратном. Абигайль сложила руки на груди и смотрела на нее с удивлением. В глазах светился невысказанный вопрос.

Да, понятно. Только вопросы. Множество вопросов. Что на нее нашло? Почему она это сказала? Откуда, из каких глубин вдруг пришло это понимание? Что таилось там вместе с ним, а сейчас пробудилось? Кира отбросила эти вопросы, ждать ответов было нечего. Неважно. Неважно сейчас. Нужно было сделать следующий шаг.

Огонек голубого цвета засверкал, забился, словно под порывами ветра, дверь открылась и на этот раз она вновь шагнула первая, не ожидая приглашения Абигайль.

Все было также. Различные оттенки голубого и синего побежали, заиграли по стенам, вокруг и рядом. Восторг охватил ее вместе с бирюзовой дымкой. И как же приятно было увидеть мамино лицо! Такое неожиданно молодое, нежное, мечтательное. Мама улыбалась. Кира тоже улыбнулась ей. Улыбка вышла скомканной, грустной. Наверно позже, когда-нибудь это будет по-другому. Не сейчас, к сожалению. Удивительно, мамочка, такая серьезная и аккуратная, такая всегда внимательная и спокойная была владычицей стихии, несла стихию в себе.

Кира с удовольствием задержала бы мамин образ хотя бы на минуту, но нет, снова все замелькало в череде сменяющих один другого силуэтов и лиц мужчин и женщин. Быстрее, быстрее и вдруг…

Перед девушкой внезапно оказался не один человек, а пара. Мужчина, неуловимо напоминающий Генриха, бережно поддерживал под руку молодую девушку.