Портрет девушки в черном цвете

Кира выбралась из постели. На этот раз она уже была пуста, хотя еще хранила тепло его тела. Милан не стал ее будить, потихоньку собрался и вышел. Жаль…

За окном было уже совсем светло. Последний день лета обещал быть солнечным и теплым. Последний день.

Она подошла к шкафу куда вчера выгрузила ворох одежды. Что одеть? Почему-то ей показалось важным как она будет выглядеть в момент встречи. Нет, ее любимый зеленый сегодня не понадобится. Она старалась верить в это изо всех сил.

Платье было одно, конечно черное, с юбкой годе до колен и с короткими рукавами. На все случаи жизни, как раз подойдет. На все случаи. Одевшись, она долго смотрела в зеркало. Чуть чуть подчеркнуть глаза. “Потом надо будет все-таки постараться и убедить Ингу написать мой портрет”.

Она прислушалась, улыбнулась и повернулась к двери. Раздался осторожный стук, и через секунду заглянул Милан. В руках он держал две маленькие кофейные чашечки.

— Ты уже? Я думаю, не помешает. Черный, как ты любишь.

ГЛАВА 31. ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЙ

Маарра, 11 декабря 1098 года.

Генрих опустил меч. Казалось, шум битвы, крики за спиной, крики внизу на улице, топот ног, треск огня, все исчезло. Только тонкие пальцы с обломанными ногтями, между которыми прорывался черный блеск и глаза, такие же черные, но живые. В глубине этих чуть раскосых глаз он увидел… нетерпение?

— Я хочу, хотел… Я желаю твоей любви… Навсегда.

Возможно он хотел произнести что-то совсем другое, просто машинально повторил то что можно было разобрать в неуловимом движении ее губ.

Девушка протянула ему руку. Он поспешно скинул латную перчатку и протянул свою навстречу. Рука незнакомки была маленькая, теплая и сильная.

— Да, пускай так будет. Навсегда.

Генрих вдруг почувствовал легкое прикосновение холода, словно внезапный порыв морозного ветра. Но девушка не позволила ему отвлечься ни на секунду.

— Здесь, в этом мире будет лучше, если ты будешь называть меня более привычным для людей и служителей твоего бога именем.

Она слегка задумалась и вдруг мечтательно улыбнулась.

— Марлена. Скажи рыцарь, тебе оно нравится? Любимая. Мне нравится это имя. А прежнее я сохраню только для себя.

Утром, когда грабеж города еще продолжался, небольшой отряд крестоносцев покинул умирающую Маарру и отправился в сторону Антиохии. Лошади осторожно ступали среди трупов и разбросанных на улице нехитрых пожитков несчастных обитателей городка. Генрих вез в новую столицу письма Боэмунда Тарентского. Дальнейший его путь лежал к папе Урбану, в Италию.

Маленькая спутница с фигуркой закутанной в черное по самые глаза не отпускала его ни на шаг.

* * *

Еще одна дверь. Скорее просто символическая, кованая решетка в заборе из живой изгороди. Она совсем не закрывала вид на старый кирпичный дом, стоящий буквально в двух десятках шагов. “Совсем не изменился”. Грустная мысль пришедшая откуда-то из глубины сознания.

— Ты слышишь меня, вечная?

Обращаться с таким вопросом к себе самой было странно. И все же. Им надо было поговорить. Возможно последний раз, возможно в первый.

— Скажи, Софи, тебе нравилось здесь жить?

— Я не помню.

Голос черноволосой красавицы прозвучал очень робко, неуверенно.

— Мне казалось, теперь ты вспомнила все.

— Нет нет. Ведь эти воспоминания… Я знаю их только как воспоминания других. Иногда они прорываются внезапно… Ну как мои воспоминания у тебя.

— Ты жила их жизнями, Их воспоминания — твои воспоминания.

— Наверно ты права. Но ведь я становилась ими не сразу.

— Странная у тебя была жизнь. И мать и любовница. И так раз за разом.

— Мне была обещана необыкновенная любовь. Кто не мечтает о таком! Потом я поняла, моя любовь досталась не только мне. Она досталась им всем. Они все любили по-настоящему. И без камня, без любви их жизнь теряла смысл. А я, я любила по-прежнему.

Кира понимала, думала, что понимала. Любовь, настоящая любовь. Она надеялась что их любовь настоящая. Была только одна маленькая причина, маленькое черное пятнышко. Это наверняка не имело значения, но она должна была знать наверняка. Без любви жизнь теряла смысл. Это было страшно, очень страшно. Но она верила.

Ей не нужно было даже оборачиваться, чтобы почувствовать каждой клеточкой, Милан волнуется. Стоит всего в двух шагах и так напряжен, нервничает. Не знает что их ждет и переживает. Она тоже не знает. И Софи не знает. И ей очень страшно.

— Не бойся, Софи. Это все-таки твой родной дом.

По тропинке от дома уже спешила девушка в одежде горничной. Она открыла дверь и пригласила их войти.

— Добрый день, дамы и господа. Здравствуйте, герр Януш! Добро пожаловать в имение! Фрау Изабель ждет вас в роще. Позвольте я провожу.

Дорога по засыпанной мелким камнем тропинке заняла не больше минуты. Маленькая женщина ожидала их приближения сидя на скамеечке в тени деревьев. Застывшая фигурка в голубом, с рукой, прижимающей к груди черный камень.

— Я вижу, Януш, ты все-таки привез ее ко мне. Кира, присаживайся. Здесь не так много места и членом твоей сарайи придется постоять.