Портрет для киллера 2

- Возможно, и среди них есть нормальные?- предположила Настя.

- Нормальных не заказывают,- отрубил парень, - и посмотрел ей пристально в глаза. - Не за-ка-зы-ва-ют!! - повторил он жестко и чеканя по слогам.

- Бывают наверно обстоятельства или ты в это не веришь?- предположила она.

- Верю. Если только сам чел их и не создает.

- Не специально?

- В том то и дело что специально. Рискует. Может, пройдет, а может, нет.

- Это глупо.

- Иногда проходит. Даже очень часто проходит.

- Все равно не понимаю.

- Далеко не каждый решится на "ответку". Смиряются. Прощают или денег жалко, а может, они и последние были. Это же еще затраты. Риск, что все вскроется. С трупа ничего не возьмешь, как правило. А они, эти гады, на это и рассчитывают. И все ради чего?

- И ради чего?- переспросила Настя.

- Ради денег, наживы, легкой и счастливой жизни захотели. Так вот и получайте. Надо, что бы другим не повадно было. Да и потешить свое самолюбие, если деньги есть,- подытожил он.

- Ты думаешь?

- А что еще.

- Что-то другое,- засомневалась девушка.

- Конкретно?

- Не могу сказать. Разве ты тешил самолюбие, когда убивал его. Он ведь твоего отца, мать, всю вашу семью покалечил. Если есть у тебя самолюбие, ты убиваешь, если нет - то пусть живет. Так что ли?

- Не знаю. Сейчас не знаю. Я много выпил.

- А не думаешь что это месть. А самолюбие это другое.

- Фиг его знает! Платят деньги и лучше в это не вникать.

- До-ро-гое удовольствие. Оно того стоит?- усомнилась Настя, растягивая слова.

- Не знаю. Я никогда не заказывал никого,- ответил он.

- Не считая генерального по строительству?

- Э-э! Нет. Шалишь! Там другое дело. Я его приговорил.

- Для них наверно тоже «другое дело».

- Ну, может быть ты и права,- неохотно согласился парень.

- Думаю права.

- А все одно, если даже ты уверен и прав на сто процентов, а так не бывает, ... с этим жить потом всю жизнь, - с вздохом констатировал он.

- Это точно.

- Куда уж точней. Сам того не хочешь и вспоминаешь. Иногда забываешь и неделю не вспоминаешь, а то и десять дней, две недели, потом все равно начинает скрести. Я уже приспособился. Как начинают глюки душить меня, надо сразу на что-то другое заморочиться, отвлечься. Знаешь, как маленьких детей отвлекают, когда они начинают реветь. Переключают внимание и они забывают, что хотели плакать.

- Помогает?

- А что. Все то же самое. Если продолжать думать и себя накручивать, то вообще так хреново будет, что прям, не знаешь, куда и бежать.

- Сегодня тоже разгрузочный вечер?

- Типа того. Получился.

- А завтра как?

- Когда с этим переспишь ….на утро как-то полегче, – задумчиво бросил парень.

- А я не верю, что заказывают только негодяев и подонков. Люди они и есть люди. Кто-то и их любит, для кого-то и они стараются.

- Они стараются для себя.

- Конечно, прежде всего, для себя, но не только. Мне кажется даже у самого плохого человека, есть какая-то отдушина, - проговорила девушка.

- Фиг его знает! Может и есть,- согласился парень. - Я же не священник. Мне об их душе совсем ничего знать не хочется. Тут главный принцип «ничего личного». Я не стреляю в спины. Это тоже принцип. … … Я им всегда, перед тем как нажать на курок, так и говорю: «Извини брат. Ничего личного. Работа у меня такая. И пиф-паф».

- Ты думаешь, они успевают тебя понять?

- Надеюсь да.

- А я думаю, нет! Две …три секунды…?!

- Изви-и-ини!! За секунду я с обрыва помню, падал на машине, столько в сознании пролетело, кажется, вся жизнь прошла.

- Обошлось?

- Даже не перевернулся.

- Повезло?

- В тот раз да! Определенно подфатрило.

- Пьяный был? Пьяным везет.

- Нет. Ни грамма. Я раньше вообще не бухал. Еще три года назад был почти трезвенником. Вот думаю идиоты, на что свою жизнь разменивают. И не тянуло. Ты мне веришь?

- Верю.

- Слабо веришь?

- А какой резон тебе врать.

- Был мальчик паинька. Правильный. Теперь нет. Теперь другой стал. Мне все одно крышка. Недолго осталось. Раньше не было у меня такого предчувствия, а сейчас есть. Думаешь, люди могут предчувствовать свою смерть?

- Наверно есть такие, - Настя задумалась, - сколько случаев, особенно в войну.

- Думаю и я такой. Я тоже на войне, только ее никто не объявлял.

- Может, кажется? Напряжение сказывается?

- Это тоже. По лезвию хожу, но здесь другое. Не знаю. Как-то чувствую - сам на смерть иду иногда. Одергиваю себя. Рискую по зряшному. Играю как бы со смертью в рулетку. Чет или не чет.

- Глупая игра!

- Да уж! Ничего хорошего. Завяз я. Хоть и на дистанции меня держат, все одно много знаю. И они знают, что я знаю. Что не знаю, догадываюсь. Один слово сказал, второй обронил, третий по телефону что-то там ляпнул. Нет, если я завяжу, то буду слишком опасный для них. Они меня теперь не отпустят. Еще бы год, полтора назад, можно было слинять. Теперь нет. Мать, брат, сестра…под прицелом.

- А отец? Что с отцом?