Портрет Дориана Грея

Лорд Артур пересек двор и постучал в дверь небольшого зеленого домика. Спустя некоторое время, в течение которого каждое из окон, выходящих во двор, наполнилось любопытными лицами, дверь открылась и свирепого вида иностранец спросил на скверном английском, что ему нужно. Лорд Артур протянул записку графа Рувалова. Прочитав записку, незнакомец поклонился и проводил лорда Артура в весьма обшарпанную гостиную на первом этаже, а через минуту туда же вбежал герр Винкелькопф, как он звал себя в Англии; в руке у него была вилка, а на шее салфетка с пятнами от вина.

– Я приехал по рекомендации графа Рувалова, – сказал лорд Артур, поклонившись, – и хотел бы переговорить с вами по делу. Я Смит, мистер Роберт Смит. Мне нужны часы со взрывным устройством.

– Очень рад познакомиться, лорд Артур, – с улыбкой отвечал добродушный немец. – Вы не волнуйтесь, просто я обязан всех знать, а вас я однажды видел у леди Уиндермир. Надеюсь, очаровательная хозяйка салона в добром здравии. Вы не откажетесь присесть со мной за стол? Я как раз завтракаю. Могу предложить великолепный паштет, а мой рейнвейн, как утверждают друзья, лучше того, что подают в германском посольстве.

Не успел лорд Артур смириться с мыслью, что его узнали, как уже сидел за столом в соседней комнате, потягивая превосходный «Маркобрюннер» из бледно-желтого бокала с имперской монограммой, и вел светскую беседу со знаменитым заговорщиком.

– Часы со взрывчаткой не годятся для вывоза за границу, – объяснял герр Винкелькопф. – Даже если на таможне все обойдется благополучно, поезда настолько выбиваются из расписания, что взрыв, как правило, происходит до прибытия в нужное место. Однако если ваш объект находится внутри страны, я готов предоставить вам отменный механизм и гарантировать результат. Могу я спросить, о ком идет речь? Если это кто-нибудь из Скотланд-Ярда или человек, связанный с полицией, я, к сожалению, ничем не смогу вам помочь. Английские сыщики – наши лучшие друзья: благодаря их тупости мы делаем все, что хотим. Не могу вам уступить ни одного из них.

– Уверяю вас, – воскликнул лорд Артур, – полиция тут ни при чем. Часы предназначаются для декана Чичестера.

– Вот как! Я и не подозревал, лорд Артур, что вы такое значение придаете религии. Для нынешней молодежи это редкость.

– Нет-нет, вы меня переоцениваете, герр Винкелькопф, – краснея, сказал лорд Артур. – Я, право же, ничего не смыслю в теологии.

– Значит, дело сугубо личное?

– Сугубо личное.

Герр Винкелькопф пожал плечами и вышел из комнаты, а через несколько минут вернулся с круглым кусочком динамита размером с маленькую монетку и изящными французскими часами, увенчанными бронзовой фигурой Свободы, топчущей гидру деспотии. Увидев часы, лорд Артур просиял.

– Это как раз то, что нужно! Теперь покажите, как они действуют.

– А вот это мой секрет, – ответил герр Винкелькопф, с законной гордостью созерцая свое изобретение. – Скажите, когда должен произойти взрыв, и я установлю их с точностью до секунды.

– Так, сегодня у нас вторник, и если вы пошлете их немедленно…

– Это невозможно. Я должен закончить важную работу для друзей в Москве. Но завтра я, пожалуй, мог бы их отослать.

– Меня вполне устроит, – вежливо сказал лорд Артур, – если их доставят декану завтра вечером или в четверг утром. Взрыв назначим, ну, скажем, на двенадцать часов в пятницу. В это время декан всегда дома.

– Пятница, двенадцать часов, – повторил герр Винкелькопф и сделал запись в большом журнале, который лежал на бюро у камина.

– А теперь, – сказал лорд Артур, вставая, – скажите, сколько я вам должен.

– Дело такое пустяковое, лорд Артур, что я, право, ничего с вас не возьму. Динамит стоит семь шиллингов шесть пенсов, часы – три фунта десять шиллингов, доставка – порядка пяти шиллингов. Для меня удовольствие уважить друга графа Рувалова.

– Но ваши труды, герр Винкелькопф?

– Какие там труды! Мне это приятно. Я работаю не ради денег, я живу исключительно ради своего искусства.

Лорд Артур положил на стол четыре фунта два шиллинга и шесть пенсов, поблагодарил добродушного немца и, не без труда уклонившись от приглашения на товарищеский ужин анархистов в ближайшую субботу, вышел из дома и зашагал к Гайд-парку.