Портрет Дориана Грея

– Дорогой друг, – улыбнулся лорд Генри, – в деревне любой может быть праведником. Там же нет никаких соблазнов. Именно поэтому люди, которые живут в деревне, полностью лишены цивилизованности. Цивилизованным быть непросто. Этого состояния можно достичь только двумя способами. Нужно быть или культурным, или испорченным. Крестьяне не имеют ни одной из этих возможностей, поэтому они до сих пор добродетельны.

– Культура и испорченность, – повторил за ним Дориан. – Я кое-что знаю и о том, и о другом. Мне очень жаль, Гарри, что их невозможно совместить. Ведь у меня теперь новый идеал в жизни, Гарри. Я стану другим человеком. Думаю, я уже немного изменился.

– Ты так и не рассказал мне о своем хорошем поступке. Или ты говорил, что их было уже несколько? – спросил лорд Генри, положив себе на тарелку пирамидку из клубники и посыпая ее сахарной пудрой.

– Я расскажу тебе, Гарри. Эта история относится к тем, которые я могу рассказать только тебе. Я кое-кого пощадил. Это звучит самовлюбленно, но ты понимаешь, о чем я. Она прекрасна и удивительно похожа на Сибилу Вэйн. Наверное, именно поэтому я обратил на нее внимание. Ты же помнишь Сибилу Вэйн, правда? Кажется, это было так давно! Так вот, Гетти, конечно, не нашего круга девушка. Она простая крестьянка. Но я искренне полюбил ее. Я уверен в этом. В течение этого удивительного мая мы виделись два-три раза в неделю. Вчера мы встретились в маленьком саду. Цвет яблонь все время падал на ее волосы, пока она смеялась. Мы должны были вместе сбежать сегодня на рассвете. И вдруг я решил оставить ее таким же нетронутым цветком, которым и встретил.

– Думаю, новизна ощущений подарила тебе истинное наслаждение, Дориан, – перебил его лорд Генри. – Но я могу досказать эту прекрасную сказку за тебя. Ты дал ей хороший совет и разбил ее сердце. Это и стало началом твоей праведной жизни.

– Гарри, ты невыносим! Не говори таких ужасных вещей. Сердце Гетти не разбилось. Она, конечно, плакала и все такое. Но она избежала бесчестия. Она может жить, как Перлит в саду, полном мяты и прекрасных цветов.

– И плакать при мысли о неверном Флоризеле, – засмеялся лорд Генри, откинувшись на спинку стула. – Дорогой Дориан, ты и до сих пор думаешь, как мальчишка. Неужели ты считаешь, что теперь она будет счастлива с человеком из ее среды? Скорее всего, ее отдадут замуж за какого-то грубого мужлана. Но то, что она встретила и полюбила тебя, заставит ее презирать своего мужа, и жизнь ее будет испорчена. С точки зрения морали, не могу сказать, что поражен твоей новой жизнью. Этого мало даже для начала. К тому же, разве ты можешь быть уверенным в том, что Гетти не плавает сейчас, как Офелия, в каком-нибудь залитом лунным светом пруду, а вокруг нее не цветут водяные лилии?

– Прекрати, Гарри! Ты надо всем смеешься, а затем превращаешь в ужасную трагедию. Я уже пожалел, что рассказал тебе. Но мне все равно, что ты скажешь. Я знаю, что поступил правильно. Бедная Гетти! Когда я утром проезжал мимо фермы, увидел ее ужасно бледное лицо в окне. Не стоит нам больше об этом говорить, а тебе не стоит пытаться убедить меня в том, что первое мое доброе дело за долгие годы, первое маленькое самопожертвование – на самом деле преступление. Я хочу стать хорошим человеком. Я стану хорошим человеком. Расскажи мне что-нибудь о себе. Что происходит в городе? Я уже так давно не был в клубе.

– Народ все еще обсуждает исчезновения бедняги Бэзила.

– Я думал, эта тема уже всем надоела, – сказал Дориан, несколько нахмурившись, и налил себе вина.

– Дорогой мой, об этом говорят только шесть недель, а британцы настолько твердолобые, что не умеют менять тему разговора чаще чем раз в три месяца. Хотя в последнее время им с этим везет. Они имели возможность обсуждать мой развод и самоубийство Алана Кэмпбелла. Теперь вот загадочное исчезновение известного художника. Скотленд-Ярд все еще настаивает, что человек в сером пальто, который уехал в Париж поездом в полночь девятого ноября, – бедняга Бэзил. В свою очередь, французская полиция утверждает, что он так и не прибыл в город. Видимо, скоро мы услышим, что Бэзила видели в Сан-Франциско. Удивительно, но рано или поздно всех, кто исчезает, встречают в Сан-Франциско. Это, пожалуй, замечательный город со всеми прелестями того света.

– А как ты думаешь, что случилось с Бэзилом? – спросил Дориан, вглядываясь в бокал бургундского и удивляясь тому спокойствию, с которым он все это обсуждал.

– Не имею ни малейшего представления. Если Бэзил решил убежать от всех – это его дело. Если же он мертв, то я не хочу думать о нем. Смерть – это единственная вещь, которая меня по-настоящему ужасает. Я ненавижу ее.

– Почему же? – устало поинтересовался Дориан.