Портрет Дориана Грея

— Бэзил, летние дни тянутся долго, — заметил лорд Генри. — Вероятно, тебе ваша дружба прискучит раньше, чем ему. Думать об этом грустно, и все же не подлежит сомнению, что талант живет дольше, чем красота. Именно поэтому мы изо всех сил нагружаем себя избыточными знаниями. В дикой борьбе за существование мы стремимся овладеть чем-нибудь долговечным и как следствие в порыве глупой надежды забиваем свои головы всяким хламом и разными фактами. Сегодняшний идеал — человек широко образованный. Разум такого человека — нечто ужасное. Он подобен лавке старьевщика — сплошь ширпотреб и пыль, вдобавок стоит все втридорога. Полагаю, тебе наскучит первому. Однажды ты посмотришь на своего друга и заметишь искажение перспективы, или тебе не понравится оттенок, или еще что-нибудь. И в глубине души ты его жестоко осудишь, всерьез задумаешься о том, как плохо он с тобой обращался. При следующей встрече ты будешь держаться холодно и отстраненно. К сожалению, ты изменишься. То, о чем ты мне рассказал, называется роман — я бы даже сказал, роман с искусством. Самое худшее в любом романе то, что по его окончании ты утрачиваешь всякую романтику.

— Гарри, не говори так! Личность Дориана Грея будет занимать меня до конца моих дней! Тебе не понять, что я чувствую. Ты слишком часто меняешься.

— Именно поэтому я тебя и понимаю. Преданные сердца знают любовь лишь поверхностно, непостоянным же доступна вся глубина ее трагизма. — Лорд Генри чиркнул спичкой о серебряный портсигар и с удовольствием закурил, смакуя папиросу так, словно ему удалось выразить в одной фразе всю сущность мира.

Среди лакированной зелени плюща шуршали и чирикали воробьи, синие тени облаков сновали друг за другом будто ласточки. Как приятно в саду! И как восхитительны людские эмоции — куда приятнее, чем их идеи. Самое замечательное в жизни — душа человека и страсти его друзей. Внутренне улыбаясь, лорд Генри представил томительно-скучный обед, на который не попал благодаря затянувшемуся визиту к Бэзилу Холлуорду. Если бы он пошел к своей тетушке, то непременно встретил бы там лорда Худбоди, и вся беседа вертелась бы вокруг прокорма голодных и необходимости образцовых ночлежек. Любой класс превозносит значимость тех добродетелей, которые лично ему не нужны. Богатые рассуждают о выгоде экономности, бездельники разглагольствуют о величии труда. Как приятно от всего этого ускользнуть!.. При мысли о тетушке лорда Генри посетила одна идея. Он повернулся к Холлуорду и воскликнул:

— Дорогой мой друг, я только что вспомнил!

— Что ты вспомнил, Гарри?

— Где я слышал имя Дориана Грея.

— И где же? — помрачнел Холлуорд.

— Не сердись, Бэзил. Это было в доме моей тетушки, леди Агаты. Она рассказывала, что нашла чудного юношу, который собрался помогать ей в Ист-Энде, и его зовут Дориан Грей. Должен признаться, она ни разу не упоминала о его приятной внешности. Женщины ее не ценят, по крайней мере, порядочные женщины. Тетя сказала, что юноша он серьезный и прекраснодушный. Я тут же представил веснушчатое длинноволосое создание в очочках, с трудом переставляющее нескладные ноги. Жаль, я не познакомился с твоим другом раньше.

— А вот я этому очень рад, Гарри.

— Почему же?

— Я не хочу, чтобы ты с ним знакомился.

— Ты против нашего знакомства?

— Да!

— Мистер Дориан Грей ждет вас в студии, сэр, — объявил дворецкий, выходя в сад.

— Теперь тебе придется нас познакомить! — со смехом вскричал лорд Генри.

Художник повернулся к слуге, жмурившемуся на ярком свету:

— Паркер, попроси мистера Грея подождать, я приду через несколько минут.

Дворецкий поклонился и ушел по дорожке к дому. Бэзил посмотрел на лорда Генри.

— Дориан Грей — мой самый близкий друг, — сказал художник. — Душа его проста и прекрасна. Твоя тетушка была совершенно права на его счет. Не вздумай его испортить! Не вздумай на него влиять! Твое влияние ничем хорошим не закончится. Мир огромен, в нем много удивительнейших людей. Не забирай от меня единственного человека, который придает моей живописи все ее очарование! От него зависит мое творчество. Помни, Гарри, я тебе доверяю!

Бэзил говорил очень медленно, слова давались ему с трудом.

— Что за ахинею ты несешь! — улыбнулся лорд Генри, взял Холлуорда под руку и буквально потащил к дому.

Глава 2

Дориан Грей сидел за фортепьяно к ним спиной и листал страницы «Лесных сцен» Шумана.

— Ты просто обязан одолжить мне эти ноты, Бэзил! — воскликнул он. — Я хочу их разучить! Они совершенно обворожительны!

— Все зависит от того, как ты будешь сегодня позировать, Дориан.

— О, я устал позировать, и мне вовсе не нужен свой портрет в полный рост! — капризно протянул юноша, крутясь на вращающемся табурете. Заметив лорда Генри, он чуть покраснел и вскочил: — Прошу прощения, Бэзил, я не знал, что ты не один.

— Дориан, это лорд Генри Уоттон, мой старинный оксфордский друг. Только сейчас я говорил ему, какой из тебя отличный натурщик, а ты все испортил.