Портрет кавалера в голубом камзоле

– Как же мне быть?

– Не знаю… – отозвался баритон.

– Можно, я подожду?

– Ждите…

– Надеюсь, господин Зубов сегодня вернется?

– Обычно он возвращается. Но… всякое бывает.

Охранник, явно не расположенный к болтовне, хотел поскорее закончить разговор. Он не собирался пускать гостью в дом, как та рассчитывала.

– Вы же не заставите меня мерзнуть за забором? – взмолилась она.

– Я не получал никаких распоряжений от хозяина.

– О боже! Сделайте же исключение для дамы!

В переговорном устройстве послышался досадливый вздох. Охранник, приученный повиноваться, а не принимать самостоятельные решения, начал злиться.

– А вы кто?

– Нескромный вопрос, – потупилась она, зная, что обладатель баритона видит ее на экране переговорного устройства.

Кроме того, где-то наверняка установлены видеокамеры для наружного наблюдения.

– Я бы позвонил хозяину… но он рассердится. Он запретил беспокоить его по пустякам.

– Вы новенький?

Глория попала в точку. Охранник действительно работал у Зубова всего две недели. Его предшественник уволился. Жена устраивала парню скандалы из-за того, что тот сутками не появлялся дома. На его место взяли холостяка.

– Да… а что?

– Вам положено знать, кого впускать, а кого нет…

Она почувствовала, как охранник напрягся. Он не мог ни впустить ее, ни отправить, не зная наверняка, какая реакция хозяина последует на его инициативу.

Глория не собиралась возвращаться домой несолоно хлебавши. В другой раз ее визит потеряет такое ценное качество, как внезапность. Охранник получит инструкции. Зубов будет предупрежден и, следовательно, «вооружен». Она не сможет застать его врасплох, и он вежливо откажет ей в беседе.

Ей необходимо прорваться в его крепость сегодня. Она не должна упустить этот шанс.

Словно в ответ на ее мысленные призывы, из темноты, вспыхнув фарами, вынырнул «лексус». Глория догадалась, кто за рулем, быстрее, чем разглядела машину. В мгновение ока она прижалась к калитке, утопленной между столбиками, и замерла. Водитель резко затормозил, остановился впритык к машине Санты и выскочил наружу.

«Пора! – сказала себе Глория, выходя из тени. – Только бы великан не испортил мне затею! Только бы не вмешался!»

Санта на лету схватил ситуацию и остался сидеть на месте. Зато водитель «лексуса», – высокий презентабельный господин, – завидев Глорию, вскрикнул и отшатнулся. Она и впрямь походила на призрак, – вся в белом на фоне темного забора, в шляпе с полями, которые закрывали ее лицо…

Из-за этих полей Глория не видела ни крайней растерянности господина Зубова, ни его безумных глаз. Впрочем, он быстро взял себя в руки. Тому немало поспособствовала машина С анты. Проявлять страх или малодушие в чьем-либо присутствии для Зубова было смерти подобно. Такие позорные эмоции мужчина должен подавлять.

Он усилием воли принудил себя шагнуть навстречу призраку. Тот, вопреки ожиданию, не исчез, а продолжал стоять…

– Господи! – вырвалось у Зубова. – Поля… ты? Пришла за мной?

Она безмолвно застыла, пугая его своим чрезмерно живым обликом. Он нащупал в кармане пульт и нажал, желая поскорее скрыться за воротами своего «поместья». Он забыл о машине, о том, что охранник может видеть его на экране наблюдения… и даже о чужом автомобиле, припаркованном у его забора. Вряд ли он был способен рассуждать здраво…

На столбе зажглась лампочка, и ворота бесшумно поехали в сторону.

– Идем… – обронил Зубов, не сводя глаз с призрака.

Он пропустил Глорию вперед, сам пошел следом, пошатываясь, словно пьяный. Быстро наклонившись, он взял пригоршню снега и прижал к пылающему лбу. Призрак не растворился в ночи, не провалился сквозь землю…

Так они подошли к двери в дом. Зубов достал из кармана ключ и вставил в замок. Глория молча стояла рядом, сдерживая дыхание. Призрак, который пыхтит, как паровоз, не произведет должного впечатления.

Зубов все еще пребывал в шоке. Он не сразу сумел открыть, судорожно вздрагивая всем телом…

Глория вошла первой, не оглядываясь и не поднимая полей шляпы. На полу прихожей оставались мокрые следы от ее сапожек. Вероятно, растаявший снег с ее подошв отрезвил Зубова.

– Ты… кто? – прохрипел он, хватаясь за сердце и оседая…

Глава 22

Москва. Сентябрь 1812 года.

Обедневший дворянин Николай Сашин на свой страх и риск пробрался в разоренную, занятую французами Москву. Город являл собой жалкое зрелище. Всюду пепел, черные печные трубы, уцелевшие после пожаров, серое небо и осенняя слякоть.