Портрет Лукреции

После тело герцогини отправляют в Феррару в сопровождении герцога и его людей. Они едут позади, понуро опустив головы.

Тем временем из Флоренции прибывает эмиссар и придворный лекарь. Великий герцог отправил их со срочным поручением: выяснить, почему и как умерла его дочь, причем столь внезапно и неожиданно, кого винить в смерти здоровой молодой женщины. Лекарь отправляет Альфонсо Второму, герцогу Феррары, письмо с печатью великого герцога Тосканы: он требует разрешения на осмотр трупа. Лекарь с эмиссаром приезжают тем же путем, каким отправилась к мужу сама Лукреция меньше года назад, — через Апениннские горы и по ложу долины.

Герцог Альфонсо не принимает их самолично, однако посылает верного советника Леонелло Бальдассаре встретить феррарских придворных. Бальдассаре просит у гостей прощения: к сожалению, горечь утраты вынуждает герцога не выходить из покоев.

Флорентийского лекаря и эмиссара провожают в зал для приемов, где стоит гроб. Еще с порога в нос ударяет нестерпимый запах — сладковатый, даже приторный дух разложения. Слуга виновато объясняет: со дня смерти герцогини прошло уже пять дней. В гробу лежит вздутое, почерневшее тело неопределенного цвета, покрытое синяками. В нем осталось мало человеческого — просто гниющая плоть, закутанная в розовое шелковое платье с темным узором из золотой парчи. Лекарь осматривает четки герцогини, скрученные в руках, синюшный оттенок ногтей, косу тусклых волос — удивительно, как волосы теряют цвет после смерти! В локонах герцогини почти не осталось рыжины, впрочем, лекарь уже сталкивался с подобным явлением. За его спиной эмиссара украдкой рвет в носовой платок.

Они покинут castello не без тайного содрогания. Вернувшись, сообщат об увиденном великому герцогу, опустив часть о гниении, запахе и рвоте. «Ее светлость выглядела очень спокойной, — вместо этого скажут они, — и умиротворенной. Ее надлежащим образом подготовили, она была очень красива и до последней минуты оставалась настоящей герцогиней».

Мессу служат во Флоренции, в церкви Санта-Мария-Новелла, где Лукрецию венчали. Ее мать рыдает всю церемонию, а отец крепко сжимает руку супруги; лицо его бледнее мела, зубы сжаты.

Лукрецию провожают в последний путь с большой торжественностью; гроб переносят из castello в монастырь на юге города. Горожане стекаются на улицы, бросают цветы, плачут, сочувственно глядят на лицо герцога: он так мужественно переносит свое горе! Герцогиню предают земле в фамильном склепе под мраморной плитой с гравировкой — наполовину гербом отца, наполовину — мужа. Надпись гласит: «Жена Альфонсо, герцога Феррары».

Супружеский портрет висит в покоях герцога, неизменно накрытый тяжелой бархатной тканью. Никому не позволено отдергивать полог и смотреть на лицо герцогини без особого разрешения. Он прячет ее здесь, вдали от посторонних глаз. Альфонсо на несколько месяцев отрешается от двора и мира, что вполне естественно после такой утраты. Его не видно ни в castello, ни в городе. Одни говорят, он уехал в загородную виллу; другие уверены, что герцог заперся в покоях в castello и проводит дни, грустно рассматривая портрет усопшей жены.

Потом один горожанин замечает на дорожке у башни знакомый силуэт — царственный и грозный. Герцог оглядывает провинцию, держа руки за спиной. В часовне возобновляются ежедневные репетиции evirati. В конце весны, ранними утрами, слышен стук копыт по земле: властитель с приближенными отправляется на прогулку верхом.

Когда лето подходит к концу, по улицам Феррары расползаются слухи, что герцог начал переговоры с австрийским семейством: он просит руки их дочери.

Лукреция, герцогиня Феррары, закрывает за собой маленькую потайную дверь fortezza. Ступает на скованную изморозью траву и пускается бегом. Земля под ногами неровная, кругом ямы, кочки и болотца, но Лукреция, то и дело спотыкаясь, упорно продолжает путь, хотя мышцы ног ослабли и ноют после болезни.

Хоть бы Джакопо ждал ее среди деревьев! Он придет, должен прийти! Он ведь обещал, так же, как обещал помочь с замком.

Джакопо с Лукрецией поедут проселочными дорогами на северо-восток, в город, где земля и море встречаются и смешиваются друг с другом, где улицы — вода, где дома будто плывут на рулонах бирюзовых шелков, где Лукреция научится управлять лодкой, стоя на корме: юбки подняты до колен, обе руки сжимают мокрое весло, а мимо вереницей проносятся дома. Там окна превращаются в бесконечную череду рамок для портретов, люди смотрят друг на друга, сажают детей на плечи, ставят в печь горшки, встряхивают одежду, живут, едят, любят, разговаривают.