Портрет министра в контексте смутного времени: Сергей Степашин

Обитатели Кремля, включая главу администрации президента, ощущали недреманное око и ухо главного охранника. Мифы о всесилии охранника просто роились. Косноязычная речь казалась глубокомысленной, и за каждым междометием виделся скрытый смысл. Но охрана всего лишь охрана. А хотелось большего. Вскоре им был сформирован мини-КГБ. И по размеру, и по интеллекту. Но размах был глобальный. То в проблемы экономики лезут, то проблемы нефти… Обо всем, как говорил классик, разумение имели.

Иногда даже забывая, зачем их, собственно, держат.

Все чаще предметом его или его окружения интриг становился директор ФСК. Этому было свое объяснение. Большинство сотрудников СБ, во всяком случае первого круга, относилось к категории людей убогих, но с непомерными амбициями. Не имея возможности реализовать себя в органах безопасности, они неожиданно оказались там, где их влияние на эти органы было достаточно велико. Реваншизм как социальная категория, реализуемый группой тщеславных людей, опаснее чумы. Во всяком случае, для тех, кто становится объектом этого реваншизма. В данном конкретном случае объектом была Федеральная служба контрразведки. Один из коллег Коржакова, человек обиженный и злопамятный (Баранников чуть не посадил его за разглашение служебной тайны), прямо говорил: «Мы вас (имея ввиду ФСК. — Авт.) уничтожим. Мы сделаем то, что не удалось Бакатину». При этом основной идеей было полное подчинение органов исполнительной власти — госбезопасности — Службе безопасности президента.

В службе Коржакова периодически возникали разного рода завиральные идеи об очередном реформировании спецслужбы, смене его руководства. На этой интриге в какой-то степени и держалось всесилие СБ. Вбросы такой информации не просто нервировали чекистов. Они выводили из себя, парализовывали работы госструктуры. Ну, если не сегодня-завтра снимут директора, зачем тогда работать? Сменится директор, сменится команда. Тогда…

Дважды это удавалось. В 1991 и 1993 году. Но если в первом случае для этого были некоторые предпосылки (общественное мнение, изжога после августовских событий), то в 1993 году реформа имела исключительно субъективный характер. Президенту навязывалась маниакальная мысль, что Министерство безопасности не проявило активности в октябрьских событиях, что Галушко человек КГБ, что в стенах Лубянки возможен антипрезидентский заговор. Несколько раз скандальные прогнозы попадали в прессу. В 1994 году в прессу была вброшена так называемая «Версия-1». Опубликованная в «Общей газете», она произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Находившийся на отдыхе президент, с подачи редактора «Известий» В. Голембиовского, просто рвал и метал. Самым нелестным из сказанного было: «Куда смотрят спецслужбы?» Разъяренный после выволочки, Степашин вызвал на ковер заместителя начальника Управления БТ (борьба с терроризмом) генерала Н. Брагина и дал ему срок три дня. «Найдешь — награжу. Не найдешь — уволю». Автора нашли через день, а для большего воспитательного эффекта, как доложил Н. Брагин, посадили в «Лефортово» на четыре дня. Им был теперь уже приближенный к нынешнему Кремлю Глеб Павловский, политолог, политовед и главный политтехнолог. Задача была решена только наполовину. Главное было выяснить — кто, с какой целью осуществил вброс «Версии» в прессу. (Сам Павловский свое участие категорически отрицал, заявляя, что делал этот вариант для себя. Для всей своей огромной души.) Забегая вперед заметим, что не прошло и нескольких лет, как Павловский, словно Сильвио из пушкинского «Выстрела», достал-таки Степашина. Премьер Степашин был объявлен кремлевскими имиджмейкерами «слабым», что послужило поводом для его отставки и замены Путиным.

Делом Павловского занималась прокуратура. Уголовное дело так и не было доведено до конца. Однако ни у оперов ФСК, ни у следователей Прокуратуры не было сомнений, что вброс был сделан людьми Коржакова, с целью обвинить коллег с Лубянки в неспособности разоблачать заговоры, а попросту — потворствованию таковым (Лубянка долго считалась у Ельцина структурой ненадежной). Не стану возводить напраслину на самого Александра Васильевича. Может, он это и не знал, не царского это ума дело, но…

До отставки Коржакова спецслужбы находились буквально на кипящем вулкане. Никто, включая президента, до конца не мог с уверенностью сказать, что с ФСБ будет завтра.

Бредовых идей было множество. Вот только несколько из них. Спецслужба должна быть раскассирована по следующему принципу: разведка должна быть передана в МИД. Контрразведка — в Совет Министров (?), Управление по борьбе с терроризмом — в МВД. Экономическая контрразведка — в зависимости от направлений — ведомствам. Туда же и подразделения по контрразведывательному обеспечению стратегических объектов. Военная контрразведка — в Министерство обороны. И все поставить под контроль СБ. (В декабре 1994 года, после памятных событий по публикации МК «Лицом в снег», у мэрии это почти произошло. Московское управление ФСБ оказалось в оперативном подчинении СБ.)

«Бред!» — говорили на Лубянке.