Портрет миссис Шарбук

– Ну, по крайней мере я знал, что это не может быть Вулф. Ты разве не читал в газете – на днях его пристрелил муж той женщины, к которой он отправился в Виллидж после нашего дела.

– Нет, не читал. Бедняга Вулф, он был мне симпатичен.

– Муж пронюхал о проделках жены и, как бы это сказать, убедил ее заманить нашего специалиста но замкам в ловушку. На Кухне ходят слухи, что его тело было погребено без замечательной руки-отмычки и кое-кто теперь ищет таксидермиста, чтобы ее сохранить.

– Очень поэтично на свой лад. Он будет помогать кому-то проникать в закрытые места, хотя его душа теперь и веселится на небесах.

– Или под землей, – заметил Шенц.

Мы добрались до Бродвея. Он поднял руку, давая знак проезжающему кебу. Мы сели, и он назвал какой-то адрес в Гринвич-Виллидже.

– Шенц, – сказал я, когда мы тронулись, – вот я говорю и вижу город двояко – то в обычном виде, то в руинах, словно это остатки древнего королевства.

Мой друг рассмеялся.

– Под опием чего только не увидишь. Но все это не настоящее, хотя есть много интересного. Например, когда мы проезжали Девятнадцатую улицу, мне показалось, что там женщина плачет кровью.

Я чуть было не высунул голову в окно – посмотреть назад, но остановил себя, вспомнив, что Джон Силлс просил меня помалкивать об этом. Моя озабоченность испарилась через мгновение, когда я увидел голубого джинна, вылетающего из выхлопной трубы авто.

ЧЕЛОВЕК С ЭКВАТОРА

Мы остановились перед небольшой лавочкой на Двенадцатой улице. На вывеске буквы в словах «Человек с Экватора» были не написаны краской, а словно высечены в камне. Перед входом стояла деревянная фигура, но не индейца, довольно часто охраняющего вход в табачные лавки, а очень худого человека, завернутого в мантию; мужчины или женщины – этого я сказать не мог. Голова с высокими скулами и выступающим подбородком была чуть наклонена вперед, глаза закрыты, на лице экстатическое выражение. Кудряшки волос ниспадают на плечи. В каждой руке – ладонями вверх – миниатюрный глобус. Меня заинтриговала эта резная диковинка, выполненная весьма искусно.

– Отличная работа, – кивнул я в сторону фигуры.

– Да, – согласился Шенц. – Кажется, восточная штучка.

Мы вошли в плохо освещенную лавчонку с полом из широких грубых досок. Первое, на что я обратил внимание, – это разнообразные ароматы, насыщавшие воздух и в сочетании дававшие густой пряный запах. С низкого потолка свисали стеблями вверх связки засушенных цветов и пучки травы, бледные перекрученные корни и ветки хрупкого папоротника. На полках стояли склянки разной формы, а в них отвары сотен цветов и оттенков – одни черные как смоль, другие похожи на растопленный шоколад, третьи, четвертые, пятые – великолепных и чистых голубых, зеленых, фиолетовых тонов. Некоторые полки были уставлены коробками, на которых химическим карандашом были начертаны странные названия – «Хлопья бычьего мозга», «Порошок яда гадюки», «Скамеечка для ног королевы Хебспы», «Желчные камни /пума»… Повсюду на стенах висели карты незнакомых мне стран и территорий, все ручной работы.

– Идем, – сказал Шенц, шагнув в полумрак.

Я уже готов был идти за ним, как вдруг что-то полетело прямо на меня. Почувствовав взмахи крыльев, я присел и закрыл голову руками. При этом с меня слетела шляпа.

– Что за черт?! – крикнул я.

Шенц рассмеялся:

– Это сова, дьявол ее раздери. Забыл тебя предупредить. Когда я впервые сюда пришел, эта зараза меня чуть не до смерти напугала. Не волнуйся, она совершенно безвредна.

Я поднял с пола шляпу и надел ее – никудышная защита от нового нападения. Продвигаясь дальше, я опять увидел сову: она расположилась на верхушке вешалки для пальто, где ее вполне можно было принять за чучело – овальной формы существо высотой фута в два, с круглой головой и белым лицом. Но когда мы проходили мимо нее, она резко крутанула головой и посмотрела на меня большими круглыми глазами, отражавшими слабый свет из фасадного окна.

Выйдя из главного помещения, мы оказались в длинном коридоре, по обеим сторонам которого от пола до потолка высились стеллажи со старыми книгами. Потом мы повернули направо, здесь коридор тоже во всю высоту был уставлен стеллажами, а в конце его находилась залитая светом комната. Стены ее, кроме нижней части, были сделаны из стеклянных панелей. Войдя в комнату, я сразу же почувствовал тепло. Вдоль стен стояли столы, а на них – ряды растений в горшках; другие растения были подвешены на бечевках к потолку. Посредине всего этого, словно дожидаясь нашего прибытия, стоял высокий жилистый человек с ежиком волос. Первое, что меня в нем поразило, – это гладкость кожи и ясность глаз. Он излучал жизненную силу.

– А, Шенц, – приветствовал он моего друга и шагнул вперед, протягивая руку.

– Горен, – сказал Шенц, – познакомься, это Пьямбо, я тебе о нем говорил.

– А, художник, – сказал Горен, пожимая руку и мне.

– А вы, значит, Человек с Экватора.

Он кивнул.

– И с какой же части экватора вы родом?

– С Бруклинской.

– Я тоже там вырос. Там есть такие экзотические места – Мадагаскару не уступят.