Портрет моего мужа

– Скоро уже, – шепотом сказал Кирис. – Скоро все закончится и… прости, если что.

Прощу.

Уже простила. Всех. В том числе демона, но…

Глава 53

…они выступали из тумана, огромные серебристые рыбины. Они тащили этот туман за собой. Молочный и плотный, он цеплялся за крылья, норовил прижаться к обшивке купола, укрыть вереницы сигнальных огней. А море заглушало влажный рокот двигателей.

В какой-то момент корабли оказались прямо над нами.

Они шли низко.

И я могла рассмотреть, огромные винты, вращавшиеся нарочито медленно, дюзы боевых камер, и пару открытых якорных шахт, в которых, казалось, поблескивал седой металл якорей. Они опускались медленно, а параллельно под боковыми наростами гондолы, которые показались мне донельзя уродливыми, появились знакомые очертания малых лодок.

…а мне казалось, это пока лишь проект.

– Знаешь, – задумчиво произнес Кирис, впрочем, не делая попытки подняться. Напротив, он как-то вдруг согнулся, едва не наваливаясь на меня. И голос стал тихим-тихим, – тебе придется подписку дать… о неразглашении.

– Дам…

Первая из лодок распахнула крылья.

…а в детстве я мечтала увидеть дракона. Вот и сподобилась. Даже красиво, хотя, конечно, с точки зрения эргономики сомнительная конструкция.

– И… вообще… в целом… клятву.

– И в целом дам. Клятву, – на всякий случай уточнила я, не сводя взгляда с лодок, которые скользили по воздуху, что по морю… вот пара винтов, которые толкают вперед.

Крылья… сомневаюсь, что они способны махать, но при подаче воздушного потока прямо под лопасть… с усилением… да, опуститься они смогут.

А взлететь?

Неожиданно это проблема всецело меня заняла. Я сидела, смотрела и думала, как же сделать так, чтобы эти, бесполезные на суше создания, разом утратившие былое величие, вновь смогли подняться в воздух. Катапульта?

Или взлетный круг с искусственным воздушным потоком, который после можно переделать на восходящий уже локальным рунным контуром?

Или…

– Эйта, вы в порядке?

Спросили меня, а я отмахнулась, потому что я почти видела рунную цепочку, которая могла бы… которая появляется у каждого артефактора раз в жизни, сводя с ума своим совершенством. Я была в шаге от гениального изобретения, а они с какими-то глупостями…

– Шок…

Идиоты.

А вот с воздушными потоками… максимально облегчить конструкцию, использовав, к примеру, дерево, а не металл… с напылением, само дерево плохо проводит энергию, а вот металл – другое дело.

– Я сам ее…

Кирис. И руки не стоит убирать. С ними мне спокойней. Надежней.

– Сам ты скоро преставишься. Целители ждут…

Меня подняли.

И отобрали веточку, которой я собиралась запечатлеть мое уникальное плетение, точнее, попытались отобрать, но я не отдала.

Понесли.

И сунули что-то, остро пахнущее мятой и травами. Напиток был тягучим, горьким, а еще отвратительно туманящим разум. Плетение вдруг стало рассыпаться, руны вспыхивали и исчезали.

Одна за другой…

Одна за…

…другой…

…одна…

Спящей она выглядела на редкость беззащитно.

Детское личико с мягкими чертами, и синяк на лбу казался нарисованным. Кириса подмывало послюнявить палец и стереть его. И вот эту рану, что протянулась от левой брови к виску. Он смотрел, как целитель, залив рану желтоватой жижей, осторожно стягивает края. А когда в руке его появилась игла, Кирис отвернулся.

Его мутило.

Было жарко.

И холодно.

И кажется, в спине что-то хрустнуло, потому что эта спина все время норовила занеметь, заодно лишая чувствительности то левую, то правую руку. И Кирис по очереди стискивал кулаки, чтобы понять, что в принципе еще способен двигаться.

Парализующая слабость почти отступила.

…амулеты.

Временное улучшение, но лучше так, чем валяться в целительском коконе.

– Хорошо горит, – Корн сплюнул темную табачную жвачку. – И давно?

– Пару часов как.

Голос то хрипел, то срывался.

– Ясно…

– Там… демон… некромант… и еще что-то… голем. Кажется. Не уверен. Ее.

– Ее, – согласился Корн, присаживаясь рядом.

А не похож.

Почти.

Разве что в выражении лица есть что-то такое, смутно знакомое. Или вот нос еще, только у главы службы безопасности он вороньим клювом, а у Эгле просто остренький.

Веснушки…

Веснушки – еще не преступление.

– Этной зовут… хороший зверь. Думаешь, уцелел?

– Не знаю. Надеюсь. Она огорчится, если нет.

…она и без того огорчится, когда поймет…

И даже если Корн промолчит, все равно ведь поймет… и огорчится. Быть может, даже возненавидит. Кого? Вряд ли брата. А Кириса… что ж, ему не привыкать к чужой ненависти.

Но пока есть еще время.

Корабль поднимается, а она спит. И можно смотреть. Исподтишка.

– Как минимум двое. Нестабильны, – не отвлекаясь от работы сообщил целитель. – Что? Ауры ощущаются.

– Значит, – Корн поднялся. – Будем тушить.

– Дом…

– Заняли. И зачистили.

– Договор…

– Ничего не изменит. Мертвецам бумаги ни к чему, – Корн осклабился, и Кирис не стал спрашивать, что если Мар выжил.

Не выжил.

Не сейчас.

– Это личное, – Корн произнес это в сторону, наклонившись: к сапогу прилепилась тонкая нить гнилой травы. – Исключительно личное…