Портрет мужчины в красном

Эмма Фишофф обратилась к Жану Поцци с письмом. В нем говорилось, что по завещанию, составленному в Монте-Карло, его отец отписал своим друзьям материальные дары, а ей сказал: «…тебе, дорогая, оставляю свое сердце»; между тем на авеню д’Йена хранится около пятидесяти принадлежащих ей вещиц, не считая писем и дневников, за возвращение которых она будет признательна. К письму прилагался перечень. В ответ Жан отправил ей некий рисунок, но из дипломатических соображений подчеркнул, что в отцовском завещании не упоминаются никакие пятьдесят вещиц, а посему дальнейшая их судьба будет решаться законными наследниками. Сведений о решении наследников не сохранилось.

После временного погребения в Париже прах Поцци был перезахоронен в августе 1918 года на протестантском кладбище в Бержераке. Как при жизни, так и после кончины доктора Поцци его семья оказалась расколота религией: его жена и дочь впоследствии упокоились, в 1932 и 1934 годах соответственно, на католическом кладбище. Именем доктора в Бержераке назвали больницу и главную улицу: Медицинский центр имени Самюэля Поцци и улица его имени существуют по сей день. Через год после смерти доктора были объявлены торги по продаже его имущества в отеле «Де Вант» (зал номер 8) на рю Дрюо. В июне – июле 1919 года прошло семь аукционов, которые включали 1221 лот. Предметы античного искусства и шпалеры, греческие монеты и медали работы Пизано[118], персидские миниатюры, расписанный Тьеполо потолок (85 000 франков), полотна Беллотто, Гварди, Зимса Венецианского, эскиз Тёрнера к «Паломничеству Чайльд-Гарольда» (3100 франков), четыре работы Коро и две – Делакруа (изображения льва и тигра), греческие вазы и египетские барельефы, венецианский шкафчик, картины Мейссонье и Милле, Клода и Рейсдаля, Жерико, а также портрет кисти Сарджента «Мадам Готро поднимает тост» (4200 или 14 200 франков) – все ушло с молотка.

Тереза Поцци в старости

Все сокровища, кроме одного. В последнюю минуту члены семьи покойного сняли с торгов полотно «Доктор Поцци у себя дома». На заре своего существования портрет выставлялся (но не привлек внимания и уж тем более не вызвал восторга публики и критиков) в Лондоне, Брюсселе, Париже и Венеции. Потом в течение многих лет он хранился (почти всегда укутанный покрывалом) на Вандомской площади и на авеню д’Йена. Когда не стало Терезы Поцци, портрет перешел к ее сыну Жану, который владел им до самой своей смерти, последовавшей в 1967 году. И только в 1990 году, в фонде Арманда Хаммера (Лос-Анджелес), «Доктор Поцци у себя дома» экспонировался вновь. Именно таким видится нам сегодня этот персонаж, и не без оснований.

От автора

«Шовинизм – одна из форм невежества», – написал я в этой книге примерно годом раньше необдуманного, мазохистского выхода Британии из Европейского союза. И максима доктора Поцци вспоминалась не раз, когда английская политическая элита, так и не проникшая в умы европейцев (по нежеланию или по глупости), неоднократно поступала так, будто ее собственные притязания и неминуемые их последствия – это, по сути, одно и то же. Англичане (но не британцы) зачастую кичатся своим островным менталитетом и отсутствием любознательности к «другим», прибегая к легковесным шуткам и праздной клевете. Так, в 2018 году на съезде Консервативной партии действующий министр иностранных дел без обиняков сравнил Евросоюз с Советским Союзом. На государства Балтии, как и на другие страны, долгое время существовавшие при советской власти, это не произвело впечатления. Но ведь его предшественник, занимавший министерский пост в период подготовки к Брекзиту, сравнивал амбиции ЕС в отношении Европы с амбициями Гитлера. Здесь уместно вспомнить слова Барбе д’Оревильи: «Заложница своей истории, Англия, сделав шаг к будущему, теперь пошла на попятную и увязла в трясине прошлого».

Нынешнее отношение англичан (не британцев, а именно англичан) к Европе дает немало поводов для расстройства. Я вырос в педагогической семье, и моих родителей, доживи они до наших дней, огорчил бы упадок изучения и преподавания иностранных языков. «Да ладно, сегодня все говорят по-английски» – так звучит расхожая формула самодовольства. Но любому, кто преподает или изучает языки, известно: чтобы понять специфику иностранного языка, необходимо понять его носителей; и далее: необходимо понять их ви́дение и понимание твоей собственной страны. Это раскрепощает мышление. Так вот, нынче у нас в Англии хромает понимание других, тогда как другие понимают нас все лучше. Очередное прискорбное следствие самоизоляции.