Портрет на камне

– Тише, не кричи… – она прижала ладонь ко лбу, морщась от источаемого сыном густого сигаретного амбре. – У меня очень болит голова. Может, завтра пообщаемся?

– Это срочно! – напомнил Никита.

– Смартфон нашелся?

– Нет. Совсем другая тема!

– Ну, слушаю, говори…

– Короче! Я тут подумал, что хочу подзаработать денег и к сентябрю купить новый. Ты как на такое смотришь?

– Куда тебя возьмут? Только листовки под дождем раздавать или на раскопки, весь день лопатой махать за пятьдесят рублей. Грыжу там заработаешь, а не смартфон.

– Я уже на кладбище договорился.

И без того бледная Вера стала белее снега:

– На каком кладбище? На Борихинском? И думать забудь! Ямы там с бомжами и пропитухами рыть, заразу всякую цеплять. Ты хоть соображай иногда, прежде чем глупость сморозить.

– Я в мастерской договорился. У них вакансия – помощник гравера.

– Это которые на памятниках портреты рисуют?

– Да!

Вера мученически подняла взгляд к потолку:

– Эти плиты знаешь сколько весят? А стоят? Ты даже представления не имеешь, что с ними делать. Пару дней поковыряешься, испортишь мрамор, а мне потом за него платить. Оставь свои глупые идеи, лучше книги читай, что по программе задали…

– Прочту еще, успеется! Я с камнями работать не буду, только на компьютере. Там нужно макеты составлять, графический дизайн в "Фотошопе". Андрей мне завтра все покажет, это не сложно…

– Какой Андрей?

– Художник-оформитель, мастер по гравировке.

– А фамилия у Андрея есть? Отчество? Телефон? Как мастерская называется?

– "Гравер-ВВ", у вторых ворот. Я фамилию не спрашивал, к нему все по имени обращаются.

– Андрей в курсе, что тебе пятнадцать лет? Что весь твой художественный опыт заключается в рисовании каляки-маляки на стенах?

– В курсе! – обиженно произнес Никита. – И он видел мои работы. Я хочу научиться рисовать лучше. Разве это плохо?!

– А зарплата какая?

– Там от объема зависит, но примерно десять-пятнадцать будет.

Вера недоверчиво покачала головой:

– Значит, от силы тыщи три заплатят. Никогда не поверю, что за такие деньги они не найдут себе нормального специалиста.

– Туда из города ездить далеко и неудобно, а мы живем близко. К тому же они меня неофициально берут, на пару месяцев, пока пик сезона.

– Я не знаю… – Вера выдержала паузу, потому что у нее закончились аргументы.

Предчувствие сулило недоброе, но железную убежденность сына было невозможно сломить.

– И как тебя только на кладбище занесло?

– Помнишь, мы у отца хотели памятник заменить, – Никита опустил взгляд, приготовившись вдохновенно врать. – Вот я и решил заранее разведать, какая фирма лучше, какой мастер. Потусовался, поспрашивал. Андрея все хвалят, у него самый низкий процент отказов, индивидуальный подход к оформлению и приемлемые цены. Он как раз был на месте, ну я и зашел. Поговорили о камнях и так, за жизнь. Я рассказал, что тоже рисую, вот он и предложил подзаработать без особого напряга.

– Как он хоть выглядит? Лет ему сколько?

– Тридцать пять. Нормальный мужик, спортивный такой. Не пьет, только курит много.

– Телефон мне его дай.

– Зачем? – буркнул Никита. – Будешь мозги полоскать, какой я неслух и криворукий лодырь?

– Человек имеет право знать, кого он к себе берет. Ты дома не за делину, работничек. Думаешь, в мастерской так же позволят целыми днями чертей гонять? Там трудиться надо, а ты у меня к такому не привык.

– Вот и посмотрим. Хватит меня уже опекать, надоело! Мне деньги нужны и я их заработаю!

– "Свежо предание, да верится с трудом…" – сердито сказала Вера. – Ладно, попробуй. Может, научишься чужой труд ценить, когда самого пахать заставят. Только потом не жалуйся. С тебя телефон мастера, я ему все-таки позвоню или съезжу туда в воскресенье после работы.

– Мне завтра к девяти.

– Будильник поставь, а то проспишь. Денег возьми на обед. Голодным не сиди. В сухомятку не ешь…

– Мам, там все цивильно! Есть холодильник, чайник, микроволновка.

– Это хорошо, когда рабочее место обустроено. Во сколько вернешься?

– Не знаю, поздно. У меня на вечер были планы.

– Так, колбаса ты моя деловая, самое позднее, в двадцать один час. Опоздаешь хоть на минуту, посажу под домашний арест. Нечего по ночам не пойми где болтаться. Ты меня понял?

– Ага! – широко улыбнулся Никита. – Ладно, мам, я поем и спать.

– Добрых снов!

Когда за сыном закрылась дверь, Вера выдохнула с несказанным облегчением. Она была счастлива, что разговор прошел без скандала и криков, а главное – не упоминался Павел Афанасьевич.

Взяв телефон, Вера сделала пометку на воскресенье: "Вторые ворота, "Гравер-ВВ", Андрей". Это нужно было срочно обсудить с Зоечкой, и женщина, нервно постучав пальцами по подлокотнику кресла, стала набирать знакомый номер.

– Успокойся, дорогая, – уверенно сказала подруга, выслушав про очередной "закидон" Никиты. – Он там и двух дней не проработает: или выпрут с треском, или сам сбежит. Потыкается, побрыкается и будет на твоем горбу ездить до самого института. Вон, на моего оболтуса посмотри…

Вера слушала и привычно кивала, мысленно сетуя на тяжелую женскую долю, безденежье и черное, изматывающее одиночество.