Портрет с одной неизвестной

Немного поплутав во дворе, они наконец нашли нужный подъезд, который, в отличие от роскошного фасада, внутри имел привычный облезлый вид и вонял кошками. Подруги поднялись на последний этаж. Старообразный металлический звонок с вежливым пояснением: «Прошу повернуть» звонил не настырно, тихо, впрочем, дверь вообще оказалась открытой, и из-за нее доносились голоса. Не успев переступить порог, спутницы застыли на месте. Из глубины квартиры неожиданно донесся нервный крик, который едва ли можно было расценить как гостеприимное приветствие:

– Убирайтесь отсюда… больше видеть вас не желаю!

– Что это было? Но голос вроде бы не Павла? – обернувшись к подруге, шепотом спросила Лиза.

– По крайней мере, надо зайти и выяснить, – так же шепотом ответила Милка.

– Представляешь, вот позор-то на мои седины… – вновь раздалось из комнаты.

И в прихожую выскочил круглый человечек в берете, с пунцовыми щеками и, схватив габаритный предмет, обернутый бумагой, собрался было назад в комнаты.

– Я сейчас-сейчас, я тебе покажу, все-все покажу. – Из-под берета струился пот, глаза горели, он был очень чем-то расстроен и, заметив их, даже не нашелся сразу, что сказать:

– Ой, извините… Паш, тут к тебе пришли, – прокричал он в комнату.

– Здравствуйте, милые дамы, – в прихожей появился улыбающийся Павел, – проходите, пожалуйста. Я очень, очень рад, – и, обернувшись к пузатому, понизив голос, произнес: – Старик, я же тебе говорил, что ты несколько не ко времени. Ко мне должны прийти…

– Да ты только взгляни. Одним глазком, умоляю. Может, хоть что-нибудь мне объяснишь. – Вид у толстяка был до того несчастный, берет съехал, щеки горели.

– Ну что ж. Если Лиза и Милица будут не против…

– Мы не против, – дуэтом отозвались подруги, – и подождем.

Мастерская Павла была замечательная, больше напоминала музей, и Лизе с Милой тут сразу понравилось. Просторная светлая комната с огромным арочным окном и высоким потолком служила, видимо, и студией, и гостиной, из нее вели три двери, одна из них, на кухню, была открыта. В мастерской царили чистота и порядок, из чего Лиза заключила, что их, конечно же, ждали. Со стен на них смотрели, им улыбались, их разглядывали молоденькие барышни, строгие дамы, надутые вельможи. Кое-где портреты дополнялись весьма аппетитными натюрмортами… фруктовые вазы, медные подносы с морскими гадами. Были и пейзажи а-ля Шишкин. В одной из работ Лиза узнала прямо-таки настоящего федотовского «Свежего кавалера». В другой – и сразу вспомнилась венская галерея – «Юриста» Арчимбольдо. Были и такие, что как будто выбивались из общего ряда, отмеченные небрежной торопливостью двадцатого века. Что-то отдаленно знакомое, угловато-конструктивистское в богатой раме висело над книжными полками. Небольшой стенной проем у двери занимали иконы.

– Какая красота! Да у вас тут просто музей! Неужели это все ваши работы?

Лизина похвала была так приятна хозяину, что он, и без того уже сияющий, буквально обрел нимб довольства и радушия.

– Ну что вы! Здесь много картин моих друзей! А вот эта, например, вы, вероятно, узнаете вангоговские «Подсолнухи», – копия итальянских коллег. Современная живопись – тоже чужая, в смысле дары друзей-художников. Вот, кстати, работа Юрия, – он показал маленький пейзажик с церковкой и кивнул в сторону пузатого. – Впрочем, что же это я… располагайтесь, давайте кофейку или, может быть, чаю? А как там погода… наши планы не нарушит?

Подруги заверили, что с погодой все отлично, как всегда парилка, и от чая по этой причине отказались, но под хлебосольным нажимом хозяина согласились на минеральную воду. Они бродили по комнате, разглядывали картины. Коллекция производила впечатление. Да, это вам не Наталья Ротс. Мила закурила, разглядывая яркий женский портрет без рамы.

– О, с этой работой вышла целая история, – поймав ее взгляд, пояснил хозяин.

– Почему?

– Некто Бурундуков заказал мне эту копию, оплатил аванс и поездку в Чехию, потому что там был оригинал, а сам пропал.

– Надолго?

– Да вот уже несколько месяцев его нет.

– Ну и дурак, портрет, по-моему, прекрасный, – похвалила Милица.

В углу завозился бедолага Юрий – он был занят распаковкой габаритного предмета, который, по всей вероятности, намеревался продемонстрировать Павлу. И вот уже из-под мятых пеленок крафт-бумаги показался женский силуэт в розовато-перламутровых тонах.

Модель – пышнотелая дама с томным взором – по замыслу автора была помещена в ветвистые рога некоего фантастического существа с головой оленя и человеческим телом, облаченным в рыцарские доспехи. Лизе портрет совсем не понравился. Из кухни появился Павел, поставил на стол поднос, уставленный запотевшими стаканами со льдом, и стал разглядывать распакованную работу. Он принял серьезный вид, чтобы не обидеть несчастного Юрия. Тот нервничал:

– Что скажешь, старик? Плохая работа, что ли? Да и похожа она на портрете, хочешь фотографию ее покажу, у меня с собой.

– Не надо, я верю. Так, Юр, объясни толком, кто портрет-то заказал? Муж ее?