Портрет с одной неизвестной

– Ленька! – окликнула его Лиза. – Молодец, что пришел. Давненько тебя не видела. Мы здесь. Ты как раз вовремя. Рекомендую, мой друг детства и сосед Леонид.

– Лизавета, приветики-приветики. Все флаги в гости нынче к нам? Ты, я вижу, не скучаешь, всем – добрый день, – он поклонился, а потом поочередно расцеловал обеих дам. – А я только с Ибицы вернулся, хотел фотки тебе, Лизавета, показать. Видно, сейчас это некстати. Ой, Милица, дорогая, как же я давно тебя не видел! Хорошо выглядишь, – голос у Леонида был высокий, даже слишком высокий. Он говорил чуть нараспев, тщательно артикулируя, даже слишком тщательно.

– Шашлыки затеяли? Молодцы. А я – увы, на диете.

– Это как всегда.

– Кошмар. Я тебе, Лизавета, моей фирменной еще принес. Та, поди, кончилась?

– Спасибо, Леньк. Может, и правда найдутся волонтеры, хотя у нас тут все с рулями.

– С какими это срулями? Ничего подобного, – возмутился «Николай II». – Так о чем речь? Самогоночка. Очень хорошо. Уважаю. Ну что, господа? – продолжил он, оперативно наполнив рюмку самогонкой. – Как говорится:

Плыл по речке чижик,
В генеральском чине.
Не выпить ли нам водочки
По эдакой причине!

Продегустируем? Симочка, вы нас, я вижу, не одобряете?

– Да пейте, вам же хуже будет. А ты, Лень, как всегда, всех спаиваешь. – Сима еще с юности Леньку недолюбливала и считала, что он плохо влияет на Лизу. – Пойду варенье проверю, – сложив губы скобочкой, сказала она и ушла в дом.

– Домоправительница? – кивнув вслед удалявшейся Симе, спросил Вадим.

– Скорее член семьи. И ангел-хранитель. Да садись же ты наконец, Лень. – Лиза положила ему руку на плечо и усадила на стул, тут же поймав на себе взгляд копииста.

Шашлык получился превосходный – мягкий и в меру острый. Было так вкусно, что некоторое время все жевали молча, не в силах оторваться.

– Как-то писал я портрет одного нового русского, – нарушил тишину «Николай II», – и пригласил он меня к себе в имение. Это, доложу я вам, отдельный разговор. Убили его потом. Царствие ему небесное. Но сейчас я не об этом…

– А вы, Вадим, художник? Портреты пишете? Боже мой, как интересно, – восторженно пропел Леонид, который, судя по всему, придерживался ликероводочной диеты, так как только пил и почти ничего не ел.

– Да еще какие! – дожевывая, ответил «Николай II».

Лиза заметила легкий скепсис на челе копииста, курившего чуть поодаль от стола. «Оно и понятно, художник художника редко хвалит».

– Как мне хочется заказать свой портрет, – произнес Леня, – знаете, мечта такая давняя, дурацкая.

– Отчего же дурацкая, Леонид. Организуем вам портрет в лучшем виде.

– А как же я? – очнулась осоловевшая от еды Милка. – Вы же мне обещали?

– Сначала, конечно, вам, очаровательная Милица, а потом Леониду. Это, доложу я вам, большой труд – позировать.

– Кстати, Павел, о портретах. Хорошо, что вспомнила, вы мне вчера кое-что обещали. Помните, я говорила вам о картине… и вы согласились на нее взглянуть.

– Не только помню, но и в нетерпении жду. Просто не решался вас прервать… – ответил с улыбкой копиист, отставив в сторону виски и почтительно привстав.

– Напрасно вы такой нерешительный. Серафима, ничего, если мы к тебе заглянем? На картину посмотреть?

– Не уходите, подождите, давайте я нас всех щелкну, зря, что ли, фотоаппарат привезла. Сначала я, а потом… Серафима, пожалуйста, тут только одну кнопочку нажать, – и Милица примкнула к остальным.

Осмотр картины – висела она в бывшей бабушкиной, а теперь ее комнате – Симу не обрадовал. Мужчина, гость, а там ведь не убрано. Недовольно что-то пробурчав, она побежала вперед наводить порядок.

Комната была темной, и даже в солнечный летний день густые кусты сирени, росшие прямо под окном, не пропускали достаточно света. Лампочка под потолком перегорела, и Лиза зажгла висящий над кроватью ночник.

– Минуту, сейчас. Освещение, конечно, не comme il faut. Вот, собственно, и наша картина. Ну что скажете, Павел? Каково мнение знатока… есть у нее аура? – При таком освещении портрет выглядел как-то особенно загадочно, и, обернувшись к Павлу, Лиза, не успев договорить, увидела, как тот, пробормотав что-то вроде «боже мой», побледнел и буквально обратился в соляной столб.

– Какой вы впечатлительный, право слово, Павел! Хотя я понимаю, тонкая творческая натура. – Но светский тон Лизавете пришлось оставить. Павел стоял, привалившись к двери, молчал и смотрел на картину так, как будто увидел привидение. Лиза потопталась на месте, помолчала, тронула Павла за рукав и спросила:

– Что с вами? Вам плохо? Паш… знаете… вы тут постойте, а я схожу за водой или, может, лучше кофейку? – И она пошла на кухню, где в обществе потенциальных заказчиков Вадим давал мастер-класс приготовления кофе по-восточному. Через минуту Лиза вернулась с Милой и двумя бокалами с вином и водой на выбор.

Копиист по-прежнему, как пригвожденный, стоял в дверях.

– Дорогой Павел, не принимайте все так близко к сердцу. Присядьте и выпейте глоточек.

– Может, у него сердце больное, а ты ему вино, его надо уложить, – внедрилась Мила.