Портрет смерти. Холст, кровь

И снова застучало стекло о хрусталь. Изабелла помалкивала. Ей нечего было сказать. Генрих выпил, срыгнул.

– Господи, спать-то как хочется… А черта с два я сегодня лягу. Щас буянить пойду, построю тут всех к едрене фене, мать их… Ладно, не злись, сестрица, не буду никого строить. Пошли, что ли, спать? Не хочешь? Ну, сиди, с меня уже достаточно. Вздремну часок, пока не началось… – Генрих пакостно засмеялся.

Крякнуло кресло – он попытался из него выбраться. Первая попытка не удалась. Он ругнулся, встал, зацепившись за столик, побрел. Я напрягся, чтобы сбить его с ног. Но он ушел в другую сторону, не заметив нас с Варварой. Коллега не вынесла тоскливого одиночества, проползла, уткнулась мне в спину. Где-то далеко за поворотами хлопнула дверь: Генрих убрался в койку, «пока не началось». Всё, осталась одна Изабелла. Горничная и Марио, разумеется, спят, садовник с охранниками без нужды в дом не заходят. Я сжал рукоятку пистолета, с хрустом распрямил колени.

– Доброй ночи, Изабелла. Вам сегодня не спится, не так ли?

Ей не то чтобы не спалось. Она не слышала моих шагов. Распались верхние половинки махрового халата, обнажив безупречное декольте и кое-что пониже. Волосы женщины были рассыпаны по плечам, по бледному лицу блуждали блики света, холеные руки покоились на подлокотниках. Она изумленно смотрела в пространство, левая половина лица была сведена судорогой.

Изабелла умерла.

Подумав, я спрятал пистолет. Чудны твои дела, Великий мессир… Все, что творилось в доме, теперь придется осмысливать по-новому. Надоело уже. На цыпочках приблизилась Варвара, сдавленно охнула.

– Подожди, может, она еще не умерла… – она упала перед женщиной на колени, пыталась прощупать пульс, оттянула веко.

– Умерла? – полюбопытствовал я.

– Кажется, да… Андрюша, – ее голос задрожал. – Ты не думаешь, что нам пора сматываться отсюда?

Я бы с превеликим удовольствием. Но куда уж теперь?

– Как ты это представляешь?

– Позвони Липке, пусть поставит лестницу, он все равно ее далеко не уволок… забросит веревку…

Я не мог позвонить Липке, потому что не знал его номера. Мы не могли лезть через стену: сорок минут прошло, могли включить сигнализацию. Наверняка включили. Нормальные люди, обнаружив труп, звонят в полицию. Но вряд ли мы могли это сделать…

Она взяла себя в руки, сообразила, что все предложенное – голая утопия.

– Что же делать, Андрюша? – Голос Варвары был вялый, безжизненный.

Я опустился перед Изабеллой на колени. Превозмогая отвращение, приблизил нос к ее губам. Изабелла пила вино. Немного. Недавно. Что и подтверждал пустой бокал на журнальном столике. Но бутылка, из которой она пила, отсутствовала. Генрих унес ее с собой – вместе с той, из которой сам пил (сомневаюсь, что они пили из одной бутылки). Я готов был поклясться, что женщина приняла яд, не оставляющий следов в организме – во всяком случае, через пару часов этих следов уже не будет. И что ей уготовят? Несчастный случай? Сердечный приступ?

За спиной раздался шорох. Душа обмерла. Мы резко повернулись, чуть не закричав от страха. Я вскинул пистолет. И лишь немыслимым усилием воли заставил себя не надавить на курок.

Иначе стал бы детоубийцей…

Это был Марио в пижаме. Бледный, всклокоченный. По крайней мере, живой. Он стоял, опустив руки, посреди гостиной, выразительно на нас смотрел. Не на мать – на нас. Облизнул губы, словно хотел что-то сказать. Передумал, сделал шаг. Я медленно опустил пистолет. Он подошел поближе. Мы с Варварой должны были как-то отреагировать, но не нашли слов и дружно промолчали. Мальчик подошел вплотную к матери, наклонился. Я взял его за плечо. Он вздрогнул, вырвался.

И снова ничего не сказал. Попятился, не сводя с нас глаз. Что-то диковатое мелькнуло в его лице.

– Послушай, Марио, – выдавил я, – это совсем не то, что ты думаешь… Да, твоя мама умерла. Но она уже была такая, когда мы вошли…

По его губам пробежала усмешка. Он выбрался из освещенной зоны, развернулся, быстро вышел из гостиной.

– Мы дадим ему уйти? – в ужасе посмотрела на меня Варвара.

– Нет, мы его убьем, – огрызнулся я и припустил за мальчишкой. Ума не приложу, зачем я это сделал. Поймать хотел? И куда бы я его? В голове окончательно все запуталось, я не отдавал отчета своим поступкам. Я выбежал в коридор, ведущий в холл. Варвара дышала в затылок. Мелькнула тень по курсу. Мальчик не добежал до холла, нырнул в какую-то дверь справа. В последующие мгновения вскрылись наши недоработки. Мы могли бы тщательнее изучить этот дом. Я помчался за ним, толкнул одну дверь, толкнул другую. Влетел в третью комнату… и ничего не понял. Дверь за нами с треском захлопнулась.

Я провернул дверную ручку. Она сделала оборот на сто восемьдесят градусов, выскочила из гнезда и осталась у меня в руке. Я толкнул дверь. Она не открылась. Варвара включила свет.

– Выключи… – зашипел я. Все ясно. Нас заперли отнюдь не в многокомнатных апартаментах. Просторная, но пустая комната с единственным входом. Слишком много помещений в этом доме – не для каждого из них Гуго Эндерс придумал назначение.