Портрет тирана

Списки на выселение евреев из центра составляли под надзором Лазаря Кагановича. Хозяин предложил «организовать» ходатайство о выселении от имени… самих евреев. Ходатайство уже подписали академик Исаак Минц, скрипач Давид Ойстрах…

Тем, кому ЦК разрешил бы остаться в Москве, нашили бы на рукава желтые звезды. Так, что ли?

…В начале 1953 года издательство МВД выпустило брошюру Д.И. Чеснокова, высокопоставленного чекиста. Она называлась скромно: «Почему необходимо было выселить евреев из промышленных районов страны».

Такая маленькая, уютная книжка. Но — директивная. К сожалению, весь миллионный тираж остался на складе. Распространению брошюры помешала безвременная кончина Великого Интернационалиста.

В царской России, славной погромами, евреев из крупных городов не выселяли. Существовала «черта оседлости».

Сталин решил, как всегда, идти своим, непроторенным путем.

Давно ли, на XV съезде, генсек с грустью отметил, что стали заметны «некоторые ростки антисемитизма»[254]. Прошло двадцать лет и — дремучий лес вырос…

У Ольги Ивановны Голобородько, участницы партийного подполья на Украине, петлюровцы расстреляли братьев и сестру. Ее тоже посчитали погибшей. Позднее, воздвигнув на месте казни обелиск, на камне высекли и ее имя. В последние годы она работала начальником пенсионного управления Министерства социального обеспечения. Осенью 1952 года Ольга Ивановна случайно услыхала в Совмине, что в Биробиджане готовят бараки под евреев, выселяемых из центральных городов.

«Я сидела и думала, что сойду с ума, когда узнала об этом…»

Прошло четыре года. На заседании правительства решался вопрос — Где хранить целинный урожай? Амбары построить не успели. Кто-то вспомнил, что в Биробиджане пустуют дома, предназначавшиеся для выселяемых евреев. Послали в Биробиджан специальную комиссию. На месте удалось обнаружить лишь два барака, каждый в два километра длиной. Барак — покосившиеся стены в одну дощечку, со щелями. Дырявая крыша, выбитые окна. Внутри — нары в два этажа. Для еврейского гетто — то, что надо. Для хранения зерна помещения были признаны негодными. О чем комиссия и доложила товарищу Хрущеву.

* * *

В ночь с 9 на 10 ноября 1938 года Гитлер устроил кровавую расправу над германскими евреями. Эта акция вошла в историю как Хрустальная ночь. Во время погрома штурмовики били окна в квартирах и магазинах евреев, били посуду, зеркала.

«Немцы — в долгу перед еврейским народом», — заявил президент ФРГ 10 ноября 1978 года, в день сороковой годовщины Хрустальной ночи.

Ни один президент СССР ни словом не обмолвился о соотечественниках-евреях, жертвах сталинщины.

Жизнь научила советских евреев терпению. Они дождутся доброго слова — мертвые и живые.

* * *

Генералиссимус Сталин ни с кем не желал делить славу Спасителя родины. Среди маршалов выделялся Георгий Жуков. Народ чтил его как победителя Гитлера. Для начала Сталин отправил маршала в Одессу командовать округом. Прошло два года. Жуков явился по вызову Хозяина.

…Генсек ходит взад-вперед по ковру и пыхтит трубкой. Он предлагает маршалу сесть, а сам продолжает мерить шагами ковер. Наконец, подходит к столу, достает из папки лист бумаги, подает Жукову:

— На, читай.

У Жукова в руках докладная записка:

«Нами установлено, что маршал Г.К. Жуков более пятнадцати лет состоит агентом английской разведки и постоянно информирует враждебную державу об оборонных тайнах Советского Союза».

И подписи: Берия, Абакумов.

Вот подлинный рассказ самого Жукова.

«…Когда я читал эту писульку, бумага дрожала в моих руках.

Я бывал не раз в боях, не гнулся под снарядами… А Сталин все ходит по кабинету. Остановился около меня, положил руку на плечо.

— Я этому не верю. Но видишь сам — здесь две подписи, да машинистка печатала. У меня в аппарате два-три человека читали. Сам понимаешь, оставаться тебе в Москве неудобно. Придется на некоторое время куда-нибудь уехать. Поезжай на Урал командующим округа.

Меня поразил не сам факт ссылки на Урал, где кроме трех сотен милиционеров никаких вооруженных сил нет. Меня удивило и оскорбило другое: неужели Сталин считает меня таким дураком, будто я не понимаю, что такую записку Берия с Абакумовым могли состряпать только по прямому поручению Хозяина?»

Выслав Жукова, Сталин пустил слух, будто маршал поживился в Берлине драгоценностями. Приставленный к Миловану Джиласу чин пояснил: «Знаете, товарищ Сталин не терпит аморальности!» И зам. начальника Генштаба Антонов сообщил югославскому коммунисту, что Жуков оказался… евреем[255].

Уничтожить «жида-грабителя» Жукова генералиссимус не успел. После смерти Сталина вышла книга мемуаров маршала.

Жуков воспроизвел сцену в кабинете генсека. Однако эти страницы, как и многие другие, попали в редакционную корзину. «Это не моя книга», — сетовал маршал незадолго до кончины.

Следующим на очереди был Николай Алексеевич Вознесенский.

В 35 лет он возглавил Госплан, стал заместителем председателя Совета министров, через два года вошел в состав Политбюро. Свято веря в великую миссию партии, он приступил к работе над книгой «Политическая экономия коммунизма».